Меня удивило, как что-то столь незначительное смогло так сильно помочь.
Когда мы опустились в кресла, П-21 внимательно на меня посмотрел.
— Блекджек, у тебя есть шар памяти, в который ты могла бы надолго уйти? Мне нужно поговорить со Скотч Тейп с глазу на глаз. — Я удивлённо моргнула, и оливковая кобылка поступила так же. А затем, неожиданно, стала выглядеть взволнованной.
— Эм… может быть и есть. — Я подумала об уже имеющихся у меня шарах памяти, а затем вспомнила о кое-какой вещице, которая ещё лучше подойдёт для этой цели, и вытащила Персептитрон. Он был немного побит по краю, но когда я подключила его к ПипБаку, то все маленькие лампочки загорелись, а всякие крутяшки завертелись. Я проверила свою копию списка ПипБак меток и нахмурилась, поскольку метка Глори шла в нём самой первой строкой. Она светила на меня с ужасающим искушением. Ведь всё, что мне нужно будет сделать — это надеть Персептитрон и узнать, всё ли с ней в порядке… или нет…
«И если введя эту метки, я узнаю что она мертва… то смогу ли я это вынести?»
Моё копыто задрожало, а глаза наполнились слезами, пока я пристально смотрела в список. Прямо сейчас, я этого не знала. Прямо сейчас, я так сильно хотела верить, что она жива. Я нуждалась в этом. Но если она мертва, или жива, но находится при смерти… нет. Я почувствовала, что теряю самообладание, просто думая об этом. Поэтому, я случайным образом выбрала другую метку, и позволила окружающему меня миру унестись прочь.
<=======ooO Ooo=======>
И конечно же я очутилась в Голдебладе. Я просто никуда не могу от него деться, даже если очень этого хотела. Его тело ощущалось неправильно. Его сердце билось, но замедленно, как у рептилии. Его дыхание было подобно механизму, двигающемуся по инерции, но было ясно, что мотор его давно мертв. Даже боль, большую часть жизни пылающая в его груди, угасла до состояния намокшего угля.
Я была крайне удивлена, увидев его в том же самом зале в Небесном Порту, где Лайтхувс когда-то спорил с Генералом Шторм Чайзер. Хотя, это имело смысл. Как бы ни был очарователен Звездный Дом, он совершенно не подходил для роли командного пункта. Зал претерпел изменения. Полдюжины зеленых аликорнов сидели в ряд и жевали бисквиты, пока Вельвет переходила от одной к другой. Сидящая за столом скучающая синяя аликорн проецировала уменьшенное иллюзорное изображение Хуфа, заполненного крохотными синими сияющими пони и красными зебрами. Пока Голденблад читал доклад о Халфхартс сражающихся против растущего числа Отродий, в зал телепортировалась фиолетовая аликорн, принесла ещё несколько записей, кратко переговорила с Вельвет и вновь исчезла.
— Доклад из Стойла Девять Девять. Примерно пять сотен Отродий движутся с побережья через Могильник, и вниз к Медицинскому Центру имени Флаттершай, — сказав это, она посмотрела на синюю, та вздохнула, и её рог сверкнул магией. В северо-западном углу иллюзорной карты добавилась стена красного. Теперь красный цвет образовывал почти непрерывное кольцо, окружая всё на карте. На северо-восточной стороне зависли крохотные сияющие отметки Хищников.
— Благодарю тебя, Вельвет. Без твоих детей, это было бы невозможным, — проскрипел Голденблад, собирая бумаги и просматривая каждую намного быстрее, чем я успевала их читать. — Отродья могут заблокировать наши коммуникации, но они не могут остановить их.
— И они не будут использованы как оружие. Это всё о чём я прошу, — сказала Вельвет, всё ещё выглядя немного встревоженной.
— Что-то не так? — спросил он.
— Я просто… не ожидала, что мы будем вот так разделены. Это ощущается неправильным, — ответила она, потирая ногу, задумчиво смотря на дверь.
— Как Министерства, — пробормотал он, разбирая небрежные каракули на одной из записок, описывающей число вражеских солдат. Вельвет сглотнула и кивнула. Он слегка улыбнулся. — Я знаю это чувство. Честно, я собирался загрузить вас четверых охотой на Легата, но он исчез после взрыва. И фактически, прямо сейчас вы более эффективно сработаете по отдельности, чем вместе.
— Не это ли ты говорил Министерским Кобылам два века тому назад? — резко спросила Вельвет. Он посмотрел на неё и увидел решимость на её лице. — До меня доходили слухи.
Он вновь посмотрел на лист бумаги.
— В те времена я был совершенно другим пони. Я совершал ошибки, и у меня были неверно расставлены приоритеты. Я слишком сильно доверял себе, а окружающим почти не верил. — В этой записке говорилось о мусорщиках в Ядре. — И факты таковы: я знал Министерских Кобыл только в пределах их репутации. Я не… уважал их… как мне бы того следовало. Я считал, что их жизни были вторичны, по сравнению с правлением Луны и выживанием Эквестрии. Полагал, что они были одноразовыми. Я… совершил множество ошибок. — Он вздохнул и закрыл глаза. — И факты таковы: я предвидел тюремные сроки для Эпплджек и Пинки. Смертные казни для Твайлайт Спаркл и Реинбоу Деш. «Несчастный случай» для Рарити. Ну а Флаттершай, что само собой разумеется, была бы помилована.
— Ты отвратителен, — презрительно произнесла Вельвет.
— Воистину так, — невозмутимо ответил он. — И именно поэтому, на этот раз, я пытаюсь поступать лучше. — Он начал быстро писать своей магией записку. — Это сообщение нужно доставить Большому Папочке. Извлечение всяких полезностей из мусора — это замечательно. Поспособствуйте этому и конфискуйте у них всё полезное, что они найдут. Ищущие приюта беженцы не стали бы этим заниматься. Скажите ему, чтобы он поддержал стремление мусорщиков приукрашивать истории об обитающих там чудовищах и роботах-убийцах. В конечном итоге, мусорщики ведь не хотят конкуренции со стороны беженцев, — произнёс он, закончив писать.
— И это, по-твоему, «поступать лучше»? Лгать им? — спросила Вельвет, которая была от этого явно не в восторге.
— Ну, я мог бы приказать им открыть огонь, — невозмутимо ответил он, а затем добавил: — Ну ты знаешь, после официальных извинений. — Вельвет тряхнула головой и порысила обратно к зелёным аликорнам, бормоча себе что-то под нос.
Вбежала генерал Шторм Чайзер.
— У меня хорошие новости. Этот зебра не имеет ни малейшего понятия, как использовать собственные войска.
Голденблад, нахмурившись, посмотрел на карту.
— И это, не смотря на все признаки обратного.
Пегаска мрачно улыбнулась.
— На самом деле, да. Он выдающийся боец, но никудышный генерал. С находящимися под его командованием войсками он мог бы с лёгкостью нас уничтожить. Ему следовало бы использовать своих летунов, чтобы атаковать наши фланги, не давая нам возможности контратаковать. Совершать вылазки в тыл. Подавлять точечными ударами наши опорные пункты. Выискивать слабости, и пробивать бреши в наших порядках. А затем обрушить молот полномасштабной атаки на наши дезорганизованные, рассеянные, лишившиеся командования остатки. Со всеми, находящимися под его командованием силами, я могла бы разбить нас примерно за два часа. И за час, если бы я вынудила Хищники отступить. А вместо этого, он окружил весь город целиком и совершает единообразное наступление, на земле и в небе. — Она вздохнула, оглядывая покрывающую карту красноту. — Если бы у него не было численного перевеса десять к одному, то я бы перешла в наступление.
— И на этом, как я полагаю, хорошие новости заканчиваются? — сухо спросил Голденблад.
— К сожалению, да, — согласилась серая пегаска, вздыхая и качая головой. — Учитывая их численность, ему не нужна тактика. И мы уже видим, что их система предоставления подкреплений соответствуют нашим ожиданиям: за кратковременной убылью в живой силе следует немедленное пополнение. Мы сражаемся с тайфуном: не важно, как долго мы будем хлопать крыльями, он продолжит нас оттеснять. Это не столько боевые действия, сколько война на износ. — Она резко ткнула копытом в одну из трёх красных точек, светящихся в воздухе. А когда её копыто соприкоснулось с проекцией, изображение задрожало, и синяя аликорн заворчала.
— Прости, — произнесла генерал, обратившись к аликорне.