— Твист?
— Я никогда не желала зла своей малышке. Я лишь хотела, чтобы она жила. Чтобы была счастлива. Я не знала, что на самом деле скрывает этот талисман. Что в нём заключены призраки, — всхлипнула она. — Я думала, что у неё будет счастливая жизнь. Это всё, чего я хотела. Пожалуйста. Прошу, передай ей это, — попросила она и отстранилась.
— Почему теперь они все выходят наружу? — удивился П-21.
Всё ещё осторожно удерживая меня, Рампейдж вытерла глаза и её тон вернулся к докторскому.
— Ангел увидела в Когнитум наилучший способ прекращения боли для Пустоши. И даже лучше, если Легат был прав. Её желание было столь велико, что она встала между Пепперминт и всеми нами. Шок от осознания правды и ментальная атака Блекджек пробили наведённые Ангелом помехи.
— Вы дрались не правильно, — слабо пробормотала я. — Безо всяких особых боевых приёмчиков.
Она дала мне ещё одно зелье. Сколько же у нас осталось? Я порадовалась, что П-21 настоял на том, чтобы мы загрузили их побольше.
— От того, что я теперь тоже всё вспоминаю, мне не легче, — пробормотала Рампейдж. — Теперь все эти призраки пробудились и… ух… — пони потёрла лицо копытом. — Я ощущаю внутри себя маму. И мамочку Шуджаа… и… теперь я уже не могу перестать их чувствовать. И мама желает мне счастья, а Рейзор хочет, чтоб я прекратила хныкать, и… я не уверена, стало меня больше или меньше, чем было раньше, прежде чем ты, Блекджек, запихнула всё это дерьмо обратно мне в башку.
Она легко перетекала от одной личности к другой. Мне казалось, что это улучшение, хотя я и не могла толково это объяснить.
— Изни, — выдавила я, сама не понимая, что я хотела сказать: «извини», или «это жизнь».
Вагончик подошёл к платформе. Там, куда вели рельсы, я видела край обрыва и пропасть, усеянную разнокалиберными монолитами из лунного камня. На дне ущелья возвышалось огромное куполообразное строение, окружённое радужным сиянием. К основанию этого строения подходил второй наклонный подъёмник.
— Давай, Блекджек. — П-21 подошёл, чтобы поддержать меня. — Если в его названии есть слово «Стойло», значит, здесь должен быть и медотсек.
Двери вагончика открылись в тамбур, в дальнюю стену которого была встроена знакомая огромная вращающаяся дверь. Скотч Тейп помогла мне выпить очередное лечащее зелье, пока Рампейдж нажимала клавиши на консоли. Над воротами замигал маячок и по тамбуру прокатился звук сирены. Дверь позади нас плотно закрылась, а затем огромная шестерня ворот сдвинулась на нас и откатилась в сторону. Я хотела бы держать во рту Бдительность, чтобы быть готовой выстрелить во что-нибудь, что может угрожать неприятностями. Я хотела быть готовой ко всему.
Но я не была готова к виду пяти десятков белых пони в праздничных колпаках, с глазами, заполненными звёздами, счастливо улыбающихся и завопивших хором: «Добро пожаловать на луну, Принцесса Луна!». Когда сверкнули рога и в воздух взметнулись тучи блестящих конфетти, я решила докопаться до самой сути этой тайны наиболее эффективным и действенным способом: я грохнулась на пол Астростойла и потеряла сознание.
* * *
Проблема была в том, что я не была полностью без сознания, потому что мозг продолжал работать. Ну, не очень хорошо работать. Все, что я сделала с собой, было очень серьезным, и мой разум продолжал прыгать от одной мысли к другой, которые просто… ну… не имели особого смысла.
Я видела генерала Шторм Чайзер и отряд пегасов Анклава, которые бились с Легатом в Небесном Порту. Он перемещался от одного пегаса в силовой броне к другому, подобно дикой стихии, круша, ломая и раздирая в клочья все, что попадалось ему под копыто. Разряды энергии поражали его раз за разом, но каждый раз стоило лишь, поврежденной части его тела растаять в кучку слизи, как она тут же возвращалась в исходное состояние, а будучи сожженной дотла, она словно феникс, возрождалась из него. На самом краю битвы лежал Голденблад с раздробленными ногами и потрескавшимся рогом. Он пытался оттащить свое разбитое тело от гущи сражения.
Но тут произошло нечто, что заставило Легата несколько умерить свой пыл: пыльные окна терминала выбило внутрь фонтаном осколков, а между зеброй и его жертвами появились магические щиты. Вельвет Ремеди с десятком аликорнов пришла на помощь. Но щиты не могли сдержать Легата, под его ударами они разбивались словно хрусталь, лица аликорнов искажала боль, но они восстанавливали щиты так же быстро, как их крушила неистовая зебра. И вот, когда он повернулся к Вельвет наполовину ухмыляясь, наполовину рыча от ярости, ее рог засветился и и каким-то образом, даже Легат стал двигаться пошатываясь. Почему я не знаю такого заклинания?
Но затем эту сцену в вихре калейдоскопа сменила другая: военно-морская база Айронмэйр, с видимыми позади причала, лежащим на боку, КЕВ «Селестия». Еще там был проржавевший сухогруз с надписью «Эпплджек» на борту, выведенной краской из баллончика, и развевающимся над ним флагом Стальных Рейнджеров Эпплджек. Этот корабль буквально штурмовали отчаянные беженцы. Позади них появился танк зебр и направился к берегу. Стальные Рейнджеры открыли шквальный огонь по боевой машине, которая медленно, но верно выходила на огневой рубеж. Вокруг меня все толкались и кричали, пару пони даже столкнули в пенящуюся воду.
Орудия извергли дым и пламя, и рядом с кормой «Эпплджек» взмыли вверх два гигантских фонтана. Пена на воде не исчезла, отнюдь, под водой начали работать гребные винты судна, и это возмущение пришло на смену тому, что принес с собой залп танка. Трап начал медленно уходить в сторону и накреняться, когда корабль принялся медленно отползать от причала. Пони на нем начали ещё яростнее толкаться и кричать, им хотелось во что бы то ни стало оказаться на борту. Пони, в чьем теле я была, остановился на краю бетонного пирса перед тем, как трап упал в море между ним и сухогрузом вместе с теми, кто не успел по нему подняться на борт. Но по инерции толпа продолжила напирать сзади и я упала в соленую воду, а «Эпплджек», груженная сотнями удачливых беженцев продолжала уходить все дальше от пирса. Как вдруг кубрик сухогруза исчез во вспышке огня и шрапнели, пораженный метким выстрелом из танка.
Затем из дыма, качаясь на волнах, появилось чуть накренившееся почерневшее судно, скользящее по воде. Морской конек, потрепанный, но не разбитый, полетел к берегу и сделал лихой вираж, который создал по одну строну судна импровизированное цунами, понесшееся к берегу, а с другой тучу брызг. Из импровизированной огневой точки над мостиком загрохотал автоматический гранатомет, танк накрыло морем огня и дыма, и следующие его снаряды упали рядом с бортом «Эпплджек». Застрекотали пулеметы: как танк, так и пехота Отродий начали стрелять по надоедливой патрульной лодке, которая дала ещё один залп уже по пехоте, и начала зигзагами улепетывать вдоль берега.
Меня окутал сиянием и поднял из холодной воды единорог в довольно забавной робе. Затем я уже ковыляла по пирсу под эскортом Стальных Рейнджеров в сторону массивных останков базы вместе с теми, кто так же не попал на борт.
— Живее! Живее! — ревел рэйнджер в силовой броне. — Пошевеливайтесь, твари! На юг! На юг, я сказал! Живо!
— За Эпплджек! — взревели остальные и понеслись к укреплениям между беззащитными жертвами и неравным противником. Тем временем на воде Морской конек сделал новый заход и окатил Отродий волной гранат. А на суше урчащий двигателем танк катился вперед, и лучи установленных на башню прожекторов рыскали в облаке дыма, а пулемёты выискивали новую цель.
Я хотела узнать, что будет дальше, но не смогла. Сцена снова изменилась. Море и беженцы расплавились, словно воск, и превратились в стены и раненых пони. Триаж шла по коридору в Коллегиуме, сильно налегая на сигарету.
— Мне все равно! Это выбор между спасением сотни жизней и, возможно… возможно, одной жизни! — резко сказала она.
Перед взором пронеслось белое крыло и золотистая грива, и перед единорожкой приземлилась неотразимо прекрасная Монинстар.
— Одной жизни? Одной жизни?! Как ты можешь так говорить?! Эта жизнь стоит тысяч пони, на которых ты её променяешь!