А над нами сиял Том, волоча за собой поток пыли, словно хвост и держа путь туда, где поджидал Пожиратель, готовый заманить и поглотить его. Я обратила свой взор к звёздам, но если раньше они приносили утешение и удивление, то теперь казались просто холодными и безразличными. «А ты думала, это будет так легко? Думала, что будет совсем не больно?»
Я прижалась щекой к холодному стеклу. Боль была ценой жизни и сейчас мне было больнее, чем я могла когда-либо представить. Я искала, чем бы заполнить тишину. Скотч Тейп лежала на боку, уткнувшись лицом в обивку кушетки. Ублюдок… с ним разговаривать совсем не хотелось. Так что я открыла Дельта ПипБак и поискала что-нибудь, что может принести утешение. И я нашла его в песне, скачанной когда-то давным-давно, когда я была куда более молодой… независимой… когда я была… собой.
Заиграла музыка: протяжные и неспешные гитарные переборы, и хриплый голос старого жеребца, один в один, как когда-то у Крупье, начал петь.
Сегодня я сам ранил себя…
Чтобы узнать, способен ли ещё чувствовать я…
Внимание всецело боли отдано…
Тому единственному, что реально…
Игла пронзает плоть…
Эта жгучая боль давно мне знакома…
Пытаюсь отрешиться я от всего…
Но помню абсолютно всё…
Гитара заиграла громче. Я думала об этом рассерженном синем жеребце, обещающем пристрелить меня, если я дам ему пушку. Говорящем, что прикончит меня, если я ещё хоть раз убью кого-то из-за моей тупости. О том, как кобылица-тиран вздёрнула его вверх с бомбами и убила его. По моим щекам текли слёзы. Я вспоминала, как не позволила ему повеситься. Как помогла ему признать зависимость от МедИкса. На его долю выпало так много боли, а теперь… теперь…
В кого я превратился…
Дражайший мой друг?
Все кого я знаю…
Под конец… меня покидают…
А ведь твоей быть могла бы…
Вся моя империя подлости…
Твои ожидания я обману…
Боль тебе я причиню…
Я оставила Рампейдж внизу. Отказала ей в единственной вещи, которую она больше всего желала. Я не сомневалась в своём эгоистичном желании, но к её желанию уважения не проявила. С того самого момента, Когда она вскочила на спину Льва из Зодиаков, до её улыбки мне сквозь клубы лунной пыли, я делала всё, что в моих силах, чтобы заставить её жить. Я вынудила её предать, стать моим врагом, потому что была не в сила прекратить её боль. До тех пор, пока не стало слишком поздно. Слишком поздно… музыка стала тише и медленнее и старый жеребец с голосом Крупье продолжал петь…
Терновый венец сей, нося на челе…
На троне лжеца своём я восседаю…
Преисполнен горестных дум…
С которыми ничего не могу я поделать…
Время на мне свои следы оставляет…
И чувства к тебе исчезают…
Ты стал уже кем-то другим…
А я по-прежнему здесь…
Музыка поднимала воспоминания о том, как мы все вместе собирались в Звёздном Доме. Лакуна. Рампейдж. Скотч Тейп. П-21. Глори. Смеющиеся. Счастливые. Изломанные пони, принимающие утешение друг друга. Вступило фортепиано, постепенно набирая силу.
В кого я превратился…
Дражайший мой друг?
Все кого я знаю…
Под конец… меня покидают…
А ведь твоей быть могла бы…
Вся моя империя подлости…
Твои ожидания я обману…
Боль тебе я причиню…
Я разрыдалась и была в этом не одинока. Стоило бы остановить музыку, но я не могла. Старый жеребец всё пел о боли, что жгла меня изнутри, а я всё не могла перестать думать, представляя себе жизнь с пятью друзьями, живущими вместе… свободными… счастливыми…
Если бы я мог начать все сначала…
За многие мили отсюда…
Я бы остался собой…
Я бы сумел это сделать…
[46]
Глава 13
До последнего
Часть первая
«Занятие по риторике».
У меня не было слов, чтобы описать то, что я чувствовала. Всё внутри меня было вывернуто наизнанку и кровоточило. Как бы мне хотелось стать похожей на Скотч Тейп и выплакать все глаза, или на Ублюдка, который сидел, равнодушный и невозмутимый, на своём диване, с тлеющей сигаретой в поджатых губах. Возможно, это нарушало все известные правила техники безопасности, но мне и в правду было наплевать. Я только что лишилась ещё двух друзей, причём наихудшим образом из возможных. Один сгинул навечно, а другая брошена на луне. Если Астростойло уцелело… если оно не рухнуло в кратер, или его не прогребло под завалом, то имелась некоторая вероятность, что она, возможно, сумеет его найти. Я вынужденно вцепилась в эту надежду, ведь альтернатива свела бы меня с ума.
«П-21… не думай об этом… не думай об этом… пожалуйста, не…» — Я сжала зубы, чувствуя, что вся дрожу. — «Нет. Мне нужно держать себя в копытах».
«Мне нужно отвлечься, и быстро. Таким образом, я смогу не думать о… П-21… Рампейдж… нет, проклятье… Нет! Глори жива, чтоб его! Я не поверю в её смерть, пока не увижу это собственными глазами! Она жива, и мы будем… мы будем… нет. Я должна держать себя в копытах. Во мне нуждается мой народ…»
Мой пристальный взгляд лихорадочно заметался по салону, выискивая что-нибудь, что смогло бы занять меня и не напоминало бы мне о… Взглянув на свои копыта, я нашла искомое. Что за фигня со мной приключилась? Я считала, что именно Когнитум была той, кто изменила моё тело, когда поселилась в нём… своего рода нечестивая модернизация. Но души аликорнов, судя по всему, весьма, етить их так, могущественны… И вот теперь мне приходилось гадать, а может, это было всего лишь следствием того, что внутри неё находилась Луна, некоей злой, Найтмер Муновской версией того, что произошло, когда я заполучила обратно своё тело. И раз уж об этом зашла речь, то сейчас, когда у меня появилась пара минут покоя, я могла бы выяснить, что же со мной всё-таки произошло.
Составные части моего тела были по-прежнему искусственными, но теперь я не могла различить, где заканчивается машина, и начинается плоть. Изменившая меня магия превосходила всё, что можно было бы спроектировать. Я чувствовала себя живой, совершенно живой, а не соединённым с плотью неуклюжим металлом. Моё тело было местами бронировано, но броня не покрывала меня от рога до венчиков копыт. Её внешний вид был элегантным и текучим, с крохотными падающими звёздами и полумесяцами. В моей «броне» поблескивали талисманы, но об их назначении я могла только догадываться. Я повращала копытом из стороны в сторону, наблюдая сквозь зазоры между броневыми пластинами за работой затейливого механизма и прислушиваясь к тому, как жужжат и тихо щёлкают зубчатые колёса внутри моей конечности.