Псалм долго смотрела на Покаяние, и качнула головой.
— Луна не смогла простить меня перед смертью…
Крампетс положила копыто на гриву Псалм.
— Единственное прощение, которое тебе нужно, это от пони, которые тебя любят, и от себя. Итак, что ты думаешь на счёт этого? Ты солдат, готовый помочь своим друзьям, или бывший убийца, которого не беспокоит ничего, кроме попыток спрятаться от своей собственной совести?
Псалм посмотрела на Крампетс и легонько улыбнулась.
— Хорошо.
Крампетс ухмыльнулась.
— Ты уверена? Потому что я могу пнуть тебя ещё разок-другой. — Псалм моргнула и резко закачала головой. — Я действительно была бы не против. — и теперь Псалм посмотрела на Крампетс несколько раздраженным взглядом. — Вот это уже другое дело. Теперь давай выбираться отсюда!
Аликорн воспротивилась.
— Но ты же ранена! Ты должна побыть здесь, пока они не смогут тебя полностью вылечить. Следующая партия зелья будет готова через день, может два.
— К чёрту это. И если эта медсестра предложит мне ещё один сеанс «орального медосмотра», то я закричу. Я не против внимания, но не посреди же медицинского отсека! — сказала она, сильно покраснев. — К тому же, Рейнджеры не ошиваются в Медотсеке, когда вокруг идут бои.
— Куда нам идти? — сказала Псалм.
— Точкой сбора был назначен Мегамарт, — ответила Крампетс.
— Давай, у них там должно быть лечебное зелье или даже пять.
— Не стоит ли нам сначала взять твою силовую броню?
— Нет. Если мы пройдем мимо Медотсека, то я точно знаю, что Медсестра Сексуальное Исцеление попытается меня обмыть. Языком. На глазах у всех. — она слегка содрогнулась. — Она даже не из Стойла Девять Девять. Думаю, здесь просто какая-то извращенская аура или что-то вроде того.
Псалм улыбнулась и притянула Крампетс поближе. Подняв Покаяние, она положила под крыло, и телепортировалась…
Прямиком в ад.
От крыши у нас над головами почти ни чего не осталось, за исключением тонкого кольца настила вдоль края стен, на котором примостились Стальные Рейнджеры и Жнецы, ведущие огонь по наступающим снаружи Отродьям. Ряды некогда аккуратно сложенного металлолома были теперь заполнены ранеными пони. Пегасы, которые не могли свободно летать из-за наполняющего воздух шквального огня, парили над нашими головами, находясь в безопасности. Мрачный старый жеребец, вместе с ещё тремя единорогами и полудюжиной земнопони медиков, шел вдоль рядов, творя исцеляющие заклинания и помогая с травмами. А в центре магазина, расположенная теперь уже на земле и окруженная стенами из мешков с песком, стояла Пушка, ведущая непрерывный навесной огонь через стену, и самодельный бункер лишь едва заглушал грохот от её выстрелов.
— Ох, етить меня под хвост, — обескуражено пробормотала Крампетс. — Я и не знала, что всё здесь настолько плохо! — Затем она поковыляла к старому единорогу медику. — Мне нужно лечение, немедленно!
— Им всем нужно лечение, юная мисс! Вам придётся подождать своей… — Крампетс прервала его, схватив за голову, и свирепо уставилась единорогу в глаза. — Эм… полагаю, я смогу выдавить из себя ещё немного исцеляющей магии, прежде чем мой рог выдохнется. Не двигайтесь.
Когда прохладная магия омыла раны Крампетс, Псалм прошлась среди раненных, собрав боеприпасы и кое-какое дополнительное оружие.
— Где Звёздный Паладин Стронг…? — начала было спрашивать Крампетс, как вдруг стена Мегамарта взорвалась и обрушилась, и раздавшиеся крики, перемежаемые, выстрелами возвестили о том, что Отродья начали пробиваться внутрь. — Да не важно.
— Отступаем! — разнёсся над неистовой схваткой знакомый голос. — Невинные уже эвакуированы. Отступаем к Арене! Я их задержу! — В образовавшемся в стене проломе поднялся огромный жеребец, раскидывающий Отродий сокрушительными ударами своих бронированных копыт.
Крампетс ринулась к Псалм.
— Снаряди меня! Быстро! — гаркнула она.
— Стой смирно, — дала указание аликорн, поднимая Крампетс магией, затем облачила её в боевую броню и надела на неё боевое седло с одной единственной, снабженной оптическим прицелом, винтовкой пони стрелка, которое пристегнула ремешками. — Надеюсь, это подойдёт. У меня не было возможности осведомиться о твоих предпочтениях.
— Да всё нормально. Давай поспешим, пока этого идиота не задавили массой! — Выхватив ранец с боеприпасами у одного из земнопони, Крампетс помчалась вслед за Псалм.
Как только началась эвакуация Мегамарта, эта парочка присоединилась к слабеющёй обороне. Любой пони, способный переносить вещи, занимался перетаскиванием раненых и припасов из магазина, а некоторых земнопони было практически не разглядеть под грудами коробок с боеприпасами и оружием. Четыре гуля, составлявших артиллерийский расчёт Пушки, раскидали пинками мешки с песком и опустили ствол, когда Отродья начали появляться на гребнях стен. Орудие взревело, и Отродья исчезли столь же быстро, как и появились, вместе с почти половиной оставшейся стены.
Мчась к пролому, кобылы убивали любую попавшуюся на глаза киберзебру, взобравшуюся на стену, или единорога Отродий, появившегося во вспышке рядом с ними. Двигаясь подобно балерине, Псалм нацеливала винтовку на очередное Отродье, и пули, входя через глазницы, пробивали насквозь их черепа, выходя из затылков. А если одной пули было не достаточно, то вторая довершала начатое, поражая другой глаз.
— Пожалуйста, прости за то, что трусила, — бормотала Псалм после каждого выстрела. — Пожалуйста, прости за то, что опоздала. Прости за кровь на моих копытах. Прости за то, что была собой.
— У тебя есть проблемы. Вы двое действительно созданы друг для друга, — пробормотала Крампетс, которая, ведя непрерывный огонь, двигалась следом за Псалм, защищая аликорну с боков, пока они мчались к огромному сверхмускулистому жеребцу. Его великолепное крепкое тело уже лишилась половины укрывавшей его брони, но, тем не менее, он продолжал упорно сражаться с полчищем Отродий. Топнув копытом, он подбросил высоко в воздух валун и пнул его с мощью гранаты, посылая прямо в скопление кибезебр. Единорог Отродий возник с занесенным бритвенно-острым ножом позади Стронгхуфа, готовый вырезать жеребцу позвоночник, но тот лишь топнул копытом, создавая ударную волну, которая изверглась под единорогом в виде копытообразного каменного шипа, пронзившего Отродье и воздевшего того в воздух. Затем жеребец обхватил шип передней ногой, выдернул его из земли, и метнул в морду другому, целившемуся в него, Отродью. Казалось, что его величественное тело, даже покрытое потом и кровью из десятков царапин, искрится посреди кровавой бойни.
Псалм ринулась к нему. Он заметил аликорну и уставился на неё, выпустив из вида своих противников. Его глаза расширились, а взгляд смягчился, когда на миг битва перестала для него существовать, и он протянул к ней ногу.
Затем его тело дёрнулось, когда в него попала полудюжина пуль. Застыв на месте, Псалм изумлённо наблюдала, как он зашатался и начал отступать под градом пуль, получая всё больше ранений, а затем рухнул. Его величественное тело больше не искрилось, когда он повалился на образовавшийся в бреши холм.
— Гадство! Гадство! От же ж гадство! — кричала Крампетс, мчась вперёд вместе с Псалм. Добежав до Стронгхуфа, они увидели сквозь пролом десятки… сотни… возможно тысячи Отродий, надвигающихся на эвакуирующееся здание.
Стронгхуф, чьи усы были запятнаны кровью, поднял взгляд на двух кобыл.
— Любовь… моя… — пробормотал он на фоне творящегося хаоса и обмяк.
Прошла, казалось вечность, в течение которой Псалм в изумлении смотрела на павшего Стронгхуфа, пока мимо них со свистом проносились пули, задевая её развивающуюся на ветру гриву и выдёргивая из крыльев перья, но чудесным образом не попадая в саму аликорну. А затем, повернувшись к пролому, она испустила вой, эхом пронёсшийся над всем полем боя.