«Вот дерьмо. А крышу-то мы и не сделали. К тому же, что это ещё за далекий желтый свет и визг, исходящие из-за находящегося позади нас изгиба тоннеля?»
— Во всё, — пробормотала я, широко раскрыв глаза. Мы мчались вперёд, и гранаты Крампетс проделывали огромные бреши в преследующих нас стаях, но они постоянно формировались и улучшались. А впереди распускались раскалённые цветы, когда взрывались зажигательные гранаты Эйрис. — Стреляйте во всё! — Дрезина накренилась, когда мы расплескали по путям что-то размером с брамина. — Выведи нас с этих путей!
— Кнопки трудно разглядеть, — пробормотал сидящий возле меня Лансер, целясь в глубь тоннеля.
— Они расположены через каждые девяносто метров, как мне кажется, — произнесла Пифия. — Просто посчитай.
— Посчитать, — прорычал Лансер. — Ты, скорее всего, везёшь нас прямо ему в пасть.
— Эх. Это было бы скучно. И стереотипно. Фанатик, — непринуждённо ответила кобылка. Он собирался было возразить, но она прокричала: — Переключатель будет прямо сейчас!
Поскольку я была занята несколькими из тех плоте-псов, что мчались за дрезиной, то не видела, препирался ли он с Пифией, или стрелял. Подняв дробовик, я зарядила барабан со стреловидными пулями и открыла огонь. Являвшаяся их головами мясистая масса разлеталась кровавыми клочьями, но всё больше мясистой массы извергалось из находящихся возле путей комков и падало на них по дуге, собираясь в ткани, мускулы, кости, и клыки… много клыков. И я пыталась отстреливать их прежде, чем они получат назад свои клыки.
Даск повезло чуть больше. В её силовой броне имелось небольшое приспособление рядом со шлемом, прекрасно удерживавшее радужный бластер её сестры. Семицветные лучи обращали чудовищ в искрящуюся пыль, одного за другим. Эйрис расстилала у нас над головами огненные полотнища, превращавшие летающих монстров в горящие искры, которые трещали и лопались, сгорая. Ракеты и гранаты Крампетс при каждом взрыве раскидывали в стороны целые орды плоте-зверей, а ракеты полностью испаряли стаи… эм… рои… огромные облака крылья-махательных всё-покусательных штуковин! Выскочившие из свода турели исторгли потоки несущих смерть пуль и магических лучей, и Псалм подняла щит, чтобы защитить нас от их огня, пока мы их не минуем.
А затем верхушка её щита врезалась в крепь над нами, и пузырь лопнул с силой, которую она пыталась поглотить. И аликорн, морщась от боли, едва не рухнула на пол рядом с Пифией. Тем не менее, это было уже не в первый раз. Одна из гончих запрыгнула на дрезину, приземлившись рядом с этой парой, и её вытянутое тело широко раскрылось, превратившись в пасть, способную перекусить пони пополам, из которой вытянулись щупальца, но даже они оканчивались миногоподобными ртами.
Рассмеявшись глядя на чудовище, Эйрис вогнала раструб огнемёта, а заодно и свою голову, в его пасть и, обхватив её ногами, крепко сжала ему челюсти. Излишне многочисленные глаза гончей выпучились и задёргались, а затем лопнули. Чудовище распухло и взорвалось обуглившимися кусками прожаренного мяса. Эйрис отступила назад, её красная силовая броня дымилась, а эмаль была покрыта кавернами от шипящей кислоты, но она по-прежнему была невредима.
— Ю-ху! Будь у нас время, то именно это я и назвала бы славной трапезой!
— Ты слишком гадски долго общалась с местными, Эйрис, — прокричала Крампетс.
— Именно поэтому я и покинула Брыклин. Отстойная еда, — произнесла кобыла, отбрасывая в сторону куски нижней челюсти.
— Мне так хочется послушать эту историю, когда мы всё закончим! — выкрикнула я. — Так что останьтесь в живых, обе, хорошо?
— А ты уверена, что я не могу… — вновь спросила наша машинист.
— Нет! — крикнула я ей. — Нам нужно, чтобы ты управляла дрезиной! Кроме того, помнишь, что случилось в прошлый раз?
— Стоит лишь раз едва не похоронить всех заживо, и все кому не лень будут напоминать тебе об этом при каждом удобном случае, — надувшись, произнесла она.
А затем, обнаружив переключатель, Лансер выстрелил, и половина лампочек на стенах, и половина на семафорных мачтах между путями, заморгали. Раздался щелчок, за которым последовал рывок, и мы переехали на лежащие посередине пути.
— Ещё один! — произнесла Пифия. — После чего мы переедем на внутренне кольцо. И уже оттуда сможем попасть в шахту Пожирателя.
Гончие отставали, и было не похоже, чтобы они продолжали формироваться перед нами. И я понятия не имела почему, но намеривалась извлечь из этого максимальную выгоду. Теперь у нас по бокам располагались бетонные несущие колонны, дававшие нам, какое ни какое, но укрытие от турелей, висящих под сводом на другом пути. И за исключением предсказуемых брешей для стрелочных переводов, сквозь которые могли вести огонь турели, всё начало налаживаться.
Позади нас ослепительно вспыхнули ярко-жёлтые прожектора, и я обернулась…
У чудовищ были собственные поезда.
Три штуки.
И у них имелись рты.
Поезда на правом и левом пути начали двигаться позади нас, в то время как находящийся на одном с нами пути, спереди которого имелся огромный, обитый металлом каток, который колотился и скрипел, приблизился. Подняв голову, Псалм поместила магический луч между нами и этим поездом. Когда догоняющий нас поезд достиг пучка магии, тот эластично изогнулся, а аликорн при этом напряглась. Два других поезда, справа и слева, медленно ползли впереди. И вагоны-платформы, которые они тянули за собой, были наполнены монструозными Ультра-Стражами.
— Ну а теперь можно? — терпеливо спросила наш машинист.
— Хорошо, — простонала я. — Вот теперь можно.
— Ну наконец-то! — воскликнула Свити Бот. Оставив панель управления, она развернулась и протиснулась мимо меня. Крампетс обстреливала ракетами нагоняющий нас поезд, но эта гадская штуковина съедала каждый ударяющий в неё снаряд, отчего её пасть наполнялась пламенем и зазубренной шрапнелью. Робокобыла прислонилась к заднему поручню, как будто она была в туристической поездке. Затем послышалось зловещее гудение, и каждый мускул под её искусственной шкурой напрягся. — Давай-ка, посмотрим, как ты проглотишь это, омерзительный позор технологии!
Рог кобылы изверг из себя блестящие изумрудно-зелёные заряды, которые, вопя, уносились один за другим вглубь тоннеля позади нас. Они врезались в широкую пасть поезда, разрывая её на перекрученные металлические кусочки и шлак, но машина по-прежнему продолжала своё наступление. Заряды всё глубже вгрызались в тело поезда, его усеянная заклёпками металлическая шкура деформировалась, и они вылетали с хлопками будто пули, а из образовавшихся дыр вырывались зелёное пламя и вытекал вязкий распадающийся металл.
Свити прекратила свою атаку, и на краткий миг, сквозь плавящуюся, светящуюся дыру, проделанную в локомотиве, мы отчётливо увидели монстроботов. Затем локомотив начал провисать, словно он был сделан из горячего воска. Его брюхо встретилось с путями и вдавилось в бетонный пол тоннеля. Лишившаяся способности двигаться вперёд, но сохранившая свою инерцию, вереница платформ, которую прежде тянул механический ночной кошмар, промчавшись по искорёженным, плавящимся останкам поезда, сошла с путей, перевернулась, закувыркалась поперёк тоннеля и врезалась в несущие колонны по обе стороны от нас, отчего по ним зазмеились трещины. Чудовища и перевозящий их поезд исчезли под новой баррикадой из мясистой плоти и покореженного дымящегося металла.
Свитти Бот рухнула на поручни, искусственная шкура вокруг её лба дымилась.
— За каким хером Хорс запихал в трахобота такую огневую мощь?
— Вопрос тысячелетия, — ответила она радостно. А когда её пренебрежительный ответ не разубедил нас, она продолжила более язвительно: — Предыдущий отпечаток внесла значительные изменения. Тем не менее, она так никогда и не смогла заставить их работать. Испещрённые ругательствами полувразумительные диатрибы[55] в миллион слов против Хорса не являлись корректными файлами для регистрации аппаратного обеспечения. Она пыталась стереть мои алгоритмы увеселения, но у меня по-прежнему имеются все пятьсот версий Зебрасутры, запрограммированные и готовые к исполнению по первому же требованию.