…Такого я не ожидала.
Ядро.
Судя по всему, красные тоннели были укреплены, чтобы противостоять любым разновидностям атак противника, и именно это, скорее всего, являлось единственной причиной, почему они вообще пережили всё произошедшее. Однако здесь части внутренней стены и потолка были выдолблены, и вместо них зияли бреши, сквозь которые виднелась огромнейшая каверна, выскобленная Пожирателем во время своего подъёма. Всё, что находилось в Ядре во время подъёма Пожирателя, и при этом не понадобилось, и не нашло никакого вспомогательного применения, падало сюда. Панели зданий. Пассажирские составы. Небесные повозки. Потоки разнообразнейшей сгнившей мебели. Трубы и другие железнодорожные пути, часть которых торчали из стен, в то время как другие валялись кучами посреди обломков. Тысячи ламп аварийного освещения придавали всей шахте ослепительное тёмно-красное сияние. И в качестве завершающего штриха, весь этот бардак выглядел так, будто его заблевали смесью из крови и фарша.
Все мы пялились по сторонам, пока катились по преисподней Ядра, завороженные этим видом, медной вонью и эхом многочисленных скрипов, разрушенными зданиями и звучащим время от времени треском линии электропередачи. А над нами находились спрессованные вместе фундаменты десятков, а быть может и тысяч раздробленных зданий. И мне каким-то образом придётся через всё это пробраться. Я подала знак Свити Боту, и дрезина замедлила ход, пока я обдумывала, что же нам нужно будет сделать дальше. По крайней мере, на моём Л.У.М.-е виднелась лишь одна красная отметка.
Минуточку. Только лишь одна?
Из глубин каверны поднялась огромная тень — гора плоти, пронзённая и усеянная металлом и проводами. Она была уродливой, незавершенной, будто глиняная скульптура, которую автор прекратил создавать на полпути и со злым умыслом безжалостно обезобразил, прежде чем выбросить прочь. Если бы только это была глина. Если бы глина.
— Блекджек, — прогрохотал Легат, обратив на меня взгляд своих огромных, молочно-белых глаз. Но я знала, что он не слепец. Его голову и плечи усеивали, будто прыщи, ещё несколько сотен следящих за нами глаз. Он дышал тихо и глубоко, и не только ртом, но и через бесчисленные щели в своей груди. Подняв ногу, размером с корабль, Легат впечатал её в стену над нами. — Я знал, что ты придёшь, — пробулькал он, и его голосу вторил хор меньших ртов на шкуре, — Дева.
Все мы, за исключением Пифии, которая просто самодовольно ухмыльнулась этой мерзости, уставились на него с ужасом и оторопью. Талисман в его груди в течении десяти тысяч лет, если не дольше, препятствовал любым переменам к худшему. Десять тысячелетий роста. Десять тысяч лет отравления и болезни. И он переживал всё это прямо сейчас. Смерть будет для Легата проявлением милосердия, пусть даже он с этим никогда и не согласится.
— И как прислуживание павшим звёздам помогает тебе сейчас, а, кретин?! — прокричала ему Пифия.
Завопив как тысяча внезапно порвавшихся, засорившихся канализационных труб, он устремил к нам копыто. Ускорившись, мы влетели на прикрытый участок путей как раз в тот момент, когда огромное копыто врезалось в рельсы позади нас, отчего дрезина подпрыгнула.
— Взлетайте сразу же, как только сможете, — приказала я. — Рассредоточьтесь и не давайте ему скучать, пока ищу проход. — Затем я замешкалась, взглянув на тело Лансера, лежащее в углу вместе со своей погнутой винтовкой. — Постарайтесь не умереть. Пожалуйста.
— Даже и не собиралась этого делать. Это твоя фишка, — огрызнулась Виспер, когда мы достигли следующей бреши. — У тебя есть какие-нибудь хэви металловские композиции, которые ты могла бы извлечь из своего зада, а, Сладенькая Попка?
Свити закатила глаза.
— Этот жанр Хорс не так уж и любил, но, полагаю, у меня найдётся пара записей. — Я точно не знала, где располагались её динамики, но завыли сирены, сопровождаемые тяжелым ритмом. — Музыка козлов… Рамштамчегототам или ещё кто.
— Идеально, — произнесла Виспер, взвившись в воздух. Огромное копыто Легата метнулось к нам, но она, оставляя за собой бьющие фонтаны крови, пронеслась вдоль его ноги, прочерчивая пунктирную линию из взрывов от силовых копыт, в результате чего траектория движения копыта искривилась, и оно врезалось в стену шахты над нами. Я не понимала текст песни, но этого мне было и не нужно. Её настрой и так был достаточно ясен.
Даск с Псалм взмыли в воздух, на спине аликорны расположилась Пифия. Изогнувшись, Эйрис послала в гигантскую конечность бурлящий поток пылающего огнемётного топлива, когда мы проезжали под разбухшей ногой, а Крампетс выпустила вверх ракету, и в бок забил кровавый фонтан.
— Пятьдесят… Пятьдесят один… — угрюмо считала Свити Бот, из которой продолжала литься громкая музыка.
Направившись прямо к лицу Легата, Даск обстреливала те огромные молочно-белые омуты из своей лучевой энергомагической винтовки, кружась вокруг его головы, будто чёрная оса. Он как будто рефлекторно поднял вторую переднюю ногу, защищаясь от копий из обжигающего света. Виспер пела в такт с мелодией, то ли зная слова, то ли просто направляя ту странную, содержащуюся в музыке силу. Пронёсшись вдоль его тела и нанося при этом удары, она выгнулась и впечатала в него все четыре копыта, отчего во все стороны разлетелись огромные куски кровоточащей плоти.
Вот если бы он только не был размером с небоскрёб.
Подпрыгнув, я взмыла в воздух и, выискивая проход, направилась к переплетению балок, бетона, труб, и проводов. Но это казалось невозможным. Основания всех этих зданий были сжаты в огромный узел, разрубить который не удалось бы даже моим мечом. И всё же, путь внутрь должен существовать. Какая-нибудь щель. Я попыталась пролезть через дыру, но уже через три метра она стала настолько узкой, что дальше мне было не протиснуться.
Высунув голову, я понаблюдала за тем, как дрезина, наматывающая круги по путям, обрушивает на Легата ракеты и пламя всякий раз, когда какая-либо часть его тела оказывается достаточно близко. Мне нужно было что-то, способное пробиться через всё это… а затем, я заметила зелёное свечение на путях.
— Свити Бот! — прокричала я и телепортировалась к находящейся внизу дрезине. — Не… — Её рог выпустил залп ярко-зеленых снарядов, которые, пробив насквозь туловище Легата, яркими вспышками света осветили облако из запёкшейся крови. Дыра стала шире, и из неё вырвалась горячая кашица, вынудившая его схватиться от сильной боли за грудь. — Стреляй…
— Ну а теперь что? — спросила Свити Бот, рог и лоб которой дымились.
— Я не могу пробраться наверх. Мне нужно, чтобы твой рог пробил дыру через весь этот мусор! — прокричала я, указывая копытом на свод каверны.
Свити Бот пристально посмотрела на меня, затем на свод, а потом на Легата.
— Хорошо. Перезаряжаюсь.
— Коль уж ты там без дела околачиваешься, — прокричала мне Виспер, которая кружилась вокруг головы Легата, мечась туда-сюда, будто желтая молния, — то не могла бы ты протянуть нам копыто помощи? Если ты конечно не очень занята? — Вздувшаяся масса сжимала его грудь, пока из дыры продолжала литься кровь. Я пристально наблюдала за легатом. Он исцелялся, но это ничуть не походило на то, что было раньше. Казалось, что его тело просто превращается в кашицу и закрывает рану.
Взлетев, я направилась туда, где парила Псалм с сидящей на её спине Пифией, в полах плаща которой находились боеприпасы и бутылки с исцеляющим зельем.
— А есть ли у него ещё сердце?
— Намтар говорит, что только Дева может его убить, но Дагон утверждает, что ни одно живое существо не способно с ним покончить. Так что сама решай… — зловеще пробубнила она, взглянув на отогнутый участок своей карты, после чего раздраженно посмотрела на меня и ответила:
— Осколки по-прежнему в нём, и поддерживают его существование. А Пожиратель, в свою очередь, скорее всего, обеспечивает его этой бездушной плотью. В Бездне не существует ни единого способа, чтобы он был жив без чужого вмешательства. — А затем пробормотала:
— Однако, звёзды, в сущности своей — жопы… Я действительно считала, что сама найду ответ.