Был еще поясной крюк (пояс, разумеется, тоже специальный: часть оружия!), иногда с присоединенным к нему тросиком и небольшим блоком, который, в свою очередь, перед натягиванием тетивы присоединялся к арбалету. Не понимаете? А насчет полиспаста, храповика и «козьей ноги» все понятно? Уж извините: инженерные подробности здесь обсуждать вряд ли уместно. Словом, крюк накладывали на тетиву и с силой распрямлялись из полусогнутого положения. Арбалетную дугу мощностью 100—150 кг так можно было натянуть за несколько секунд.
Оружие примерно той же силы порой натягивали и вообще безо всяких приспособлений — правда, с большей затратой собственных сил. Ступню (а иногда — и обе ступни) — в арбалетное стремя (у примитивных арбалетов — на сам лук), обеими руками взяться за тетиву — и распрямляйся, пока тетива не встанет на зацеп. Вот так изготавливают к выстрелу те самые цангры (все-таки с буквой «н»). Если же переходить при этом не из полусогнутого положения в стоячее, а из полусидячего в лежачее — то и за 300 кг можно выжать. Правда, особого выигрыша в скорости это не даст, зато потребует свободного пространства — что не всегда удобно в строю. И вообще это скорее китайская манера, а китайские арбалеты очень своеобразны, о них тоже разговор впереди.
Какова же, при такой силе оружия, дистанция эффективной стрельбы?
Так сразу и не ответишь. Смотря чем, по кому и с какой целью.
Сразу оговоримся: по назначению арбалеты (не только стрелы, но и оружие как таковое) бывают дальнобойные и бывают бронебойные. Первые нужны, чтобы с максимально возможного расстояния дать первый залп по несущейся на вас чингисханообразной орде, а потом успеть максимальное число раз повторить такие залпы прежде, чем противник доскачет на лучный выстрел. Тоже классическая китайская традиция полевого боя; против монголов эпохи Чингисхана она не сработала, но против них ничего и ни у кого не срабатывало — дело тут не только в оружии.
Стрелы у арбалетов этой школы (да, речь опять-таки о школе боя, а не о самом оружии) почти лучные. Сравнительно легки, серьезной брони им не пробивать, летят далеко. Километровый рубеж для них преодолим, но для слаженного залпа, даже первого, все-таки предпочитают дистанцию не более 700 м.
Арбалеты европейской традиции — скорее бронебойные. У них другая сверхзадача: гарантированно сразить хорошо бронированного противника на совсем не обязательно предельном расстоянии.
Вес стрелы при этом пугающий: 400 г — в высшей степени не максимум. Максимум — под 800, но это уже для тех арбалетов, что на грани превращения в станковые. Довольно часто стрела лишена оперения, но баланс и конфигурация древка рассчитаны так, чтобы в полете она не кувыркалась.
Понятно, что дальние выстрелы имеет смысл рассматривать лишь для «легких» разновидностей этих стрел, которые все равно в несколько раз массивнее самых «тяжелых» стрел боевого лука. Ну, весь полет — метров 600, причем на 450 м даже просто хороший стрелок (а не замечательный на грани феноменальности, как в случае с луком) уверенно попадает в человека, пробивая ему кольчугу, кожаную броню, легкий щит — словом, то, что для дальнобойной лучной стрелы неуязвимо.
Так что эфемерность «преимущества» даже сильнейших лучников перед арбалетчиками на дальней дистанции совершенно очевидна. Другое дело, что в полевых сражениях Столетней войны англичане сплошь и рядом вели перестрелку с арбалетчиками на двух-трех сотнях метров, «забивая» их скорострельностью и большим боезапасом (сколько даже 400-граммовых стрел прихватишь с собой?). Но это уже из обширного списка примеров дебильного командования, регулярно проявляемых французской стороной. А вот при обороне (штурме) крепостей даже это командование не смогло заставить арбалет уступить луку!
Кстати, чтоб не было иллюзий насчет бронебойности: рыцарь в по-настоящему высокоразвитых латах XV в. — очень сложная мишень даже и для стрелка с мощнейшим пехотным арбалетом. Если действительно бить «по контуру», не выбирая уязвимых мест, — то сотня ярдов и впрямь почти максимальный рубеж для пробивания кирасы.
А это значит, что при отражении конной атаки арбалетчик успеет дать лишь один гарантированно опасный выстрел, а перед этим еще один дальний, сомнительной смертоносности — ну, пусть менее сомнительной, чем у лука. Так что вопросы насчет полевых укреплений и взаимодействия с другими родами войск для арбалетчиков тоже крайне актуальны. В случае недебильного командования (бывало и такое) они успешно решались — и тогда арбалет действительно становился одним из козырей победы.
Простите, а что значит — «пехотный арбалет»: разве был и кавалерийский? Да, конечно. Н. Перумова в свое время многие «знатоки» сильно критиковали за конных арбалетчиков, и он их действительно описал не без ошибок, но — были такие. Из них составлялись задние ряды рыцарского «копья» (надо ли объяснять, что в данном случае это не оружие, а подразделение, «боевая единица»?): передние состояли из конных латников. При сближении с аналогичным «копьем» врага арбалетчики успевали дать дальний залп по навесной траектории (низвергающиеся по крутой дуге стрелы были очень опасны для бригандин — их крепящиеся «в нахлест» пластины гораздо лучше держали удар спереди, чем сверху, — и для вражеских коней, которые даже в эпоху лат довольно редко были закрыты броней целиком: круп обычно оставался не защищен), а потом… Потом им хватало времени перезарядить оружие — чаще при помощи «козьей ноги», чем реечного ворота, — и дать следующий выстрел уже в упор, как раз тогда, когда на галопе сшибались копейщики первой линии обоих «копий». Понятно, стреляли не в спину своим рыцарям, а в промежутки между ними или в грудь тому из врагов, кто, выбив «спарринг-партнера» из седла, прорвался сквозь линию.