Ян Жижка с большим пехотным кеттенморгенштерном. Это самое известное его изображение, часто воспринимающееся как прижизненный портрет — но… оно века на два моложе гуситских войн. На современных этим войнам рисунках чаще фигурируют боевые цепы
Такой шестопер в основном работает как разновидность боевой дубинки, лишь при некоторых типах хвата превращаемой в «цепное» оружие. Но в других случаях соотношение гибкой (цепной, ременной, веревочной и т. п.) рукояти и полностью жесткой ударной части бывает и иным. В диаметрально противоположном случае речь вообще идет о небольшом ядре на длинном тросе или цепи, свободно удерживаемой в руке (а то и обеих руках) либо петлей охватывающей запястье. Конечно, не обязательно ударник имеет шаровидную форму: может он быть и пирамидальным, и коническим, и даже биконическим; может даже иметь шипы — короткие «пробойники» или кривые «когти». В умелых руках такая гирька, независимо от ее формы, буквально порхает, выписывая круги и восьмерки, «гоня волну» (не в том смысле, как «фильтруют базар»!), за счет перехватов троса изменяя дистанцию до противника…
Таким «боевым вентилятором» можно не хуже, чем нунтяку, разогнать умеренно вооруженную и не очень решительно настроенную толпу. Или держать ее (толпу) на расстоянии, не давая подступиться. Но если враги вооружены более полноценно, более умелы и решительны — эта тактика не пройдет. Разве что одного удастся «замочить» (и то не факт: он может принять удар на щит или частично блокировать древком своего оружия), но это хоть на мгновение, однако разрушит защитное поле, чем не преминут воспользоваться остальные супостаты. Напомним: нунтяку, даже парные, в качестве боевых вентиляторов тоже используются преимущественно в небоевых условиях…
Зато как оружие первого удара такой «грузик на веревочке» равных почти не имеет. Особенно если условия схватки таковы, что второго удара может и не быть — значит, нужно поразить цель с полной гарантией.
«Он согнулся и коротко замахнулся. Железный шар, появившийся неведомо откуда и когда, свистнул в воздухе и ударил Йеннифер в лоб. Прежде чем чародейка успела прийти в себя, она уже висела в воздухе, удерживаемая за руки Живодером и Нищукой, а Яррен опутывал ей щиколотки веревкой».
Все тот же эпизод борьбы за шкуру неубитого дракона. С дамой-чародейкой обладатель цепного шара поступил более галантно, чем обладатель цепного шестопера намеревался поступить с мужчиной-чародеем. Госпожа Йеннифер оказалась оглушена совсем ненадолго — хотя достигнут этот эффект был действительно во мгновение ока. Куда быстрее, чем могло сработать заклинание.
Вообще-то мне такая галантность кажется и несколько странной, и труднодостижимой в этих условиях. Шутки закончились, противник СТРАШНО опасен (пусть не мечом, а «незлым тихим словом») — так что бить его надо не просто внезапно, мгновенно и с гарантией, но еще и «с запасом». А удар, от которого приходят в себя на той же странице и на следующей начинают швыряться заклинаниями, — это скорее уж для небоевых условий. Когда выводимого из строя противника не только можно не убить, но и воистину нужно не убить. Что, между прочим, пан Анджей (видно, он очень любит такое оружие!) отлично продемонстрировал несколькими главами ранее:
«Геральт отстегнул от пояса мешочек и подкинул его в руке, не выпуская ремешка.
— Меня не купить, — гордо произнес Цербер.
— А я и не собираюсь.
Привратник был слишком громоздок, чтобы обладать рефлексом, позволяющим закрыться от быстрого удара обычного человека. А от удара ведьмака он не успел даже зажмуриться. Тяжелый мешочек с металлическим звоном саданул его в висок».
Вот таким образом деньги открывают любую дверь. А будь на месте привратника вооруженный воин, да будь местом действия не городской особняк, но поле боя — то и вместо кошелька со звонким металлом был бы, в лучшем случае, кованый шар. Скорее же — гирька с пирамидально-коническим «острием», способная на таком вот выхлесте пробить или хотя бы с силой промять доспехи (не всякие, конечно).