Кобыла развернула голову, обрушивая на меня своё оружие словно гильотину.
— Нет! — завопила другая кобыла, сбивая мечницу так, что зазубренный край её оружия вонзился в землю рядом с моей головой. — Это же Охранница, Блюстил! — гаркнула земнопони, указав копытом на меня. Затем она моргнула: — По крайней мере, мне кажется что это… Блекджек?
— Меня уже тошнит от этого дня, — простонала я, лёжа уставившись на звёзды. Мне просто показалось, или на небе появилось новое, ярко-голубое пятнышко? Я обернулась к Блюбель — земнопони из Горцев: — Что ты здесь делаешь?
— Разве ты не просила нас о помощи? — возразила Блюбель. — Быть частью Хуффа? — Крепкая голубая мечница лишь фыркнула и потрусила обратно к баррикаде, не обращая внимания на стук пуль, ударяющихся о её броню, представляющую собой скованные вокруг её туловища листы металла. — Эт моя старшая сестрёнка. В отличие от меня, она не столь дружелюбна. — Блюбель протянула мне копыто, и помогла встать обратно на ноги. — Весь наш род жил под землёй, но Большая Мамочка направила наших воинов именно сюда. Когда аликорны нас сюда перебросили, мы сразу начали помогать в сражении. — У меня, наконец, появилась возможность увидеть то, как обстоят дела.
Университет был последним рубежом обороны. И впервые за последние два столетия выглядел таким переполненным пони, каким и должен быть. Повсюду виднелись пони, в основном раненные и больные. На крышах расположились стрелки, ведущие огонь по атакующим. Ночные пони. Зебры. Бандиты. Научные работники. Желая нас всех истребить, Легат заставил весь Хуфф сплотиться и отчаянно бороться за жизнь. Были то зебры, варящие целебные зелья, Поджигатели, подбрасывающие огненные бомбы пегасам и ночным пони, ведущие перестрелку из лучемётов Вспышки, или пони-снабженцы, отдающие защитникам оставшиеся запасы боеприпасов — никто из них не грызся друг с другом.
Дела возможно обстояли не лучшим образом, однако сейчас, в этом самом месте, Пустоши больше не было.
Небо охватила зловещая зелёная вспышка, и один из противодраконьих лучей обрушился на поселение. Испепеляющий луч ударил о мерцающий белый щит, возникший вокруг Коллегии за секунды до столкновения. Во все стороны полетели искры, а пони неистово закричали, прикрыв глаза, но как только луч исчез, за ним испарился и сам щит. В изумлении, я глянула на Блюбель и она с улыбкой ответила:
— Это одна из этих П.Р.И.З.М.А.-штуковин. У Арены есть такая же. — А затем её улыбка исчезла. — Ох ты ж…
— Что такое? — спросила я, подходящим образом нахмурившись, но вскоре поняла причину её расстройства. Однажды я уже видела пони, достаточно большого, чтобы тянуть поезд. Эта кобыла не была настолько огромной, но однозначно занимала второе место, и могла бы смотреть на Биг Макинтоша сверху вниз. Её грива и щётки были чрезвычайно косматыми, броня состояла из примотанных цепями к огромному телу тракторных шин и металлических листов, а вокруг шеи была обмотана толстая цепь с прикреплённым к ней двигателем от автомобиля. — Ох.
— Ты! — топая ногами, проревела она, направляясь прямо ко мне. — Ты ведь та Охранница, дыа? — наклонив голову, она посмотрела мне прямо в глаза. — Хде шляется мой бесполезный лижущийся с полосатками муженёк? Ты мне немедля скажешь, под каким камнем он прячется!
«Я просто хочу увидеть Глори. Почему она не на поле боя вместе с остальными пегасами?»
— Мне жаль… эм… Большая Мамочка?
— Большая? Ты шо, назвала меня толстой? — проревела она в дюймах от моего лица, отчего моя колышущаяся грива неподвижно замерла позади головы, будто бы приклеенная её смрадным дыханием. — Прост потому, шта некторые из кобыл не обладают отвратными тощими телами, кторыми вы можте крутить, рекламируя себя, ещё не значит шо мы толстые! У меня кость широкая! И не забывай об этом!
— Нет! «Большая» в том смысле, что «главная»! Не толстая! — торопливо произнесла Блюбель.
Наклонившись ко мне, она пробормотала:
— С тех пор, как Большой Папочка сбежал с дрянной полосатой потаскушкой, Мамочка стала очень чувствительна ко всему, связанному с её весом.
— Агась! И я прям щас хочу знать хде он! И не надо мне этой болтовни, шо он сдох! — проревела Большая Мамочка.
Ладно, вот теперь эта не в меру крикливая плебейка начала меня раздражать.
— Мадам, я не…
Рядом с нами в вспышке света появилась обвешанная взрывчаткой единорожка. Но прежде, чем я смогла скользнуть в З.П.С., Большая Мамочка спокойно вытянула ногу, крепко прижала ошарашенную единорожку к себе, и раздавила её будто рогатый мешок с хворостом. Бросив труп, она расплющила его, почти небрежно топнув трижды копытом, при этом ни на миг не отведя от меня взгляда. Из-под её копыта донёсся приглушенный взрыв, но она даже не моргнула.