Вбежавшие в комнату Даск и Мундансер увидели, как я прижимаю к стене их отца.
— Отпусти его, — произнесла Даск; ее тело было напряжено до предела. — Сейчас же!
«Что я делаю? Я что, правда только что назвала его „плебеем“? Да?»
Отпустив его, я отошла в угол комнаты. Скай Страйкер упал на пол и, весь трясясь, смотрел на меня.
— Встреча с тобой — самое ужасное, что случилось с нашей семьей, — пробормотал он прежде, чем проковылял к Даск. Его голова поникла, а слезы сами собой текли по щекам, хотя Скай Страйкер и пытался сохранить стойкий вид. Даск, чей взгляд был совершенно пустым, и Мундансер проводили его в коридор.
И вот мы остались вдвоем. В комнате было тихо, лишь слышалось пикание медицинской аппаратуры и тяжелое дыхание Глори.
— Шшш… все хорошо, — с трудом произнесла пегаска.
Нет. Не хорошо. Совсем не хорошо. Какое бы слово ни было противоположностью хорошо… это было оно.
В течение пятнадцати пиков я могла только шмыгать носом. После тридцати я решила коснуться её ноги и тут же её отдернула, когда Глори застонала. Ещё через пятнадцать я притронулась к её перебинтованной щеке. Она не застонала.
Дверь открылась и вошла Триаж.
— Сегодня я уже начала тосковать по своему блядскому дому, — кисло сказала она и закрыла дверь. На спине у неё был поднос со шприцами, наполненными странной белой жидкостью. — Ладно. Время нарушить мою клятву.
С этими словами она осторожно взяла один из шприцов в копыта. Тут она остановилась и ухмыльнулась:
— Ты правда только что назвала кого-то «плебеем»?
— Это… вырвалось… — запинаясь от неловкости, ответила я, а она тем временем приготовила иглу. — Стой! А ты что делаешь?
Триаж замерла и безэмоционально посмотрела в ответ.
— Это поможет ей? — продолжила я.
— Это поможет ей говорить членораздельно, как она и просила.
Единорожка выдавила из иглы лишний воздух, а затем аккуратно воткнула его в катетер от капельницы.
— Это… зебринское… варево… мы его использовали… с ней… — пыталась говорить она и одновременно держать поршень шприца, чтобы ввести немного раствора в катетер. — Оно должно взбодрить её. Ебаная вудуическая медицина. Хотя она сейчас куда полезней меня.
— Почему ты ей не помогла? — спросила я, когда Триаж положила шприц обратно на поднос.
Выражение её лица стало таким же, как у Скай Страйкера, но тут она улыбнулась и прищурилась, готовясь к драке. Внезапно, распахнулась дверь и вбежал ранее эскортировавший меня единорог.
— Триаж! Давай за мной! Я думаю, они там сейчас друг друга поубивают!
Бровь единорожки дернулась.
— Давай больше конкретики, чтобы я могла решить стоит ли мне отрываться от разборки с Блекджек или нет.
— Генерал и Вельвет Ремеди, — ответил тот, пока я переводила взгляд с него на Триаж.
— Ну, эта комбинация очень даже ничего, — сказала Триаж и передала единорогу поднос. — Две-три минуты и я снова буду здесь, Блекджек.
С этими словами она пошла к выходу.
— Погоди! — крикнула я ей вслед, но она уже покинула помещение. — Ты должна… должна ей помочь…
Снова мы остались вдвоем. Затем Глори застонала, и я сразу метнулась к ней.
— Всё хорошо, — прошептала она, пока я не телепортировалась к Триаж и не вернула её сюда под дулом пистолета. — Просто… очень больно… прямо сейчас, — продолжила она становящимся более разборчивым голосом. — Давай, скажи это.
Мне показалось или она улыбнулась?
Я прикусила губу, затем кашлянула и, наконец, выдала:
— Я всех подвела.
Это было правдой. Чистой правдой.
— Ты ошибаешься, — прошептала она через некоторое время.
— Нет, подвела! — мне жгло глаза от слез, и я с трудом продолжила: — Я не смогла остановить Когнитум, пока шел отсчет! Я не смогла спасти П-21, чтобы он смог стать отцом! Я не смогла убить Рампейдж, как она того хотела. Не смогла убедить Лакуну остаться. Я не смогла спасти стольких пони, что и не счесть! Столько пони сейчас мертвы из-за того, что я не смогла остановить запуск. Потому что я не сделала большего или не могла быть умнее! Я не смогла сделать хоть что-нибудь лучше! Я никому не помогла! Я не могу никого спасти! — изливала я свою душу. — Я не могу спасти тебя! Внутри меня душа Аликорна, а я всё ещё не могу прекратить думать, о том, как просто… просто… всё это остановить!
— Тише, — произнесла она, и я замолчала. — Только я могу делать тебе больно, помнишь? Так что хватит самобичевания, Блекджек.
Она пару раз глубоко вздохнула под пикание аппарата.