— Тем не менее, — торжественно продолжила кобылка, — я подсчитала, что этот долг может быть погашен одной простой услугой. Тебе всего лишь нужно отправиться в Ядро и остановить… то, что заварило всю эту кашу, чем бы оно там ни было. Сделаешь это — и мы в расчёте.
— В расчёте? — переспросила я с кривой ухмылкой.
— Долг будет полностью уплачен, — уверенно подтвердила Чарити.
Приподняв край ведра, я посмотрела на неё сверху вниз.
— Навсегда?
Она хмуро зыркнула в ответ, скрестив копыта.
— Не искушай судьбу, Блекджек.
Сняв ведро с головы, я отставила его в сторону и со всей искренностью произнесла:
— Я принимаю твои условия.
У Чарити на глазах навернулись слёзы, и она бросилась ко мне, крепко обняв копытами мою переднюю ногу. Я наклонилась к ней и обняла в ответ. Мне ведомо, какую власть имеют над нами слёзы, но я знала, что эта кобылка не станет плакать вечно. Вряд ли она потратит на это дело столько же времени, что и я. Уже через несколько минут её рыдания стихли, затем сменились редкими всхлипами, и, наконец, Чарити смахнула с глаз последние слёзы. Крышечка и Ростовщица всё время, что она приходила в себя, демонстративно отводили взгляд.
— Если кто-нибудь узнает, что я ревела, как маленький жеребёнок…
— Знаю-знаю. Ты пустишь меня по миру, — закончила я за неё фразу, давая кобылке время окончательно успокоится. Осмотрев залежи товаров, я грустно ухмыльнулась. — Знаешь, раз уж эта последняя работа спишет все мои долги, мне пригодилось бы кое-что из этого.
Закатив глаза, она тепло улыбнулась.
— Все хорошие вещие были направлены в туннель. Там ты сможешь выбирать. Всё, что может тебе понадобиться, — кобылка со стоном закрыла лицо копытом. — О, Богини, это произошло. Я знала, что рано или поздно так и будет.
— Что? — непонимающе переспросила я.
— Я оправдываю своё дурацкое имя! Тьфу! — Чарити принялась постукивать копытами себе по вискам. — Нет! Я должна сосредоточиться. Всему своё время. Вспомни книгу. «Пятьдесят способов стать неприлично богатой». Я могу списать это на налоги, если налогообложение когда-нибудь снова появится.
Заметив, что я едва сдерживаю улыбку, кобылка отчаянно покраснела.
— У тебя что, работы нет? Честное слово! Подписываешь тут пони на сделку на весь её долг, а она… ооох…
Кобылка упёрлась мне в грудь, пытаясь выпихнуть за дверь.
— Иди!
Я не сдвинулась ни на сантиметр. Вместо этого я наклонилась и поцеловала кобылку в лоб и, заглянув в её вытаращенные глаза, пробормотала:
— Спасибо, Чарити. Ты была хорошим другом. У тебя всегда находилось то, что мне нужно, когда я в этом нуждалась, и я всегда была уверена, что получу это. Даже если ты потребуешь за это безумно накрученные проценты.
Наконец, Чарити сдалась.
— Дурдом. Я просто думала, что если буду богата, то Пустошь меня не достанет. Если я сберегу всё, что моё, то всё будет хорошо.
Она немного насупилась, а затем снова хмуро глянула на меня.
— Возвращайся, пожалуйста, Блекджек. Ты иногда супер-раздражающая… ладно, ты всегда такая, но я хочу, чтобы ты делала здесь правильные вещи. Ладно?
— Сделаю всё, что смогу, — пообещала я, отстраняясь. Ростовщица изобразила рвотный позыв, но Крышечка тепло улыбнулась кобылке и помахала мне копытом.
— Береги себя, Охранница.
— Сдохни в огне, — буркнула мне в спину Ростовщица.
— Я всё слышу! — рявкнула на неё Чарити.
Решив, что я не могу быть хорошей для всех пони, я вышла к Псалм и Бу. Пара разговаривала с четырьмя безоружными Отродьями, которые во время беседы срывались с крика на плач и обратно. Заметив меня, они развернулись и метнулись в дождь.
— Они это… — спросила я, сама не зная, как закончить вопрос.
— Их мучают противоречия, — отозвалась Псалм, глядя, как те убегают. — Представь, если бы ты знала только убийство, а твоим единственным чувством была бы радость, которую это убийство доставляет, а затем ты вдруг узнаешь, что это не правильно, и на тебя обрушивается осознание с чувством стыда и вины… — аликорн покачала головой и грустно улыбнулась мне. — Боюсь, Легат был неотъемлемой их частью. Единственная моя надежда дать им покой — растворить это в себе, — и она со вздохом коснулась своей забинтованной груди.