— Ну хорошо. Уже иду. — Я с трудом пробиралась вслед за ними, едва помещаясь в трубе, из-за своих крыльев.
Мне пришлось положиться на то, что они знали куда мы направляемся. Труба вывела нас в расселину, приведшую в частично обвалившееся метро, выведшее к оползню. И всё это время я проходила мимо всё большего и большего количества мерзос… странных штук. Многие из них выглядели как пони, но я заметила и других, похожих на грифонов, зебр, и даже адских гончих. Они просто стояли, или бесцельно блуждали. Время от времени, кто-нибудь из них оступался, и падал, разваливаясь на части, как свежие понячьи какашки. Из образовавшейся массы вылетала светящаяся пылинка, и уносилась прочь. А кровавое желе превращалось в пауков, скорпионов, или других быстробегающих существ, которые совершенно случайно разбрызгивались по полу Громобоем. Однажды, я наблюдала за тем, как пылинка-душа скользнула в лужицу кровавой слизи, которая после этого приняла форму странного крошечного грифона.
Плоть и душа, но без разума, а без души они превращаются в чудовищ.
— Но почему? — озадаченно спросила я. Даже у маленькой фиолетовой пони в моей голове не было на этот счет ни каких мыслей.
А затем я услышала чудесный, знакомый голос, доносящийся из глубины прохода:
— А ты увеен, што Бвэкжэк падёт этай даогой? — спросила Бу, её отдалённый голос доносился откуда-то сверху. Я открыла рот чтобы закричать, а потом закрыла, и пристально осмотрела тоннель. Поблизости, вполне могут находиться «живые» существа. Чтобы добраться до Бу и Дискорда, мне необходимо найти путь наверх.
— Ох, осмелюсь сказать, что она уже очень скоро окажется поблизости. Когда для этого настанет впечатляюще-подходящий момент, — ответил Дискорд, её голос отдавался в тоннелях тихим эхом. — Она настоящий мастер, на подобные вещи. Это действительно полезный, и весьма раздражающий, перк если ты любишь появляться в последний момент, и спасать положение.
— Ты такой стванный, Дискод, — обиженно произнесла Бу. — Всё, сто ты гаваиш, ни имеет смысла.
— Ох, а какое веселье в том, чтобы был смысл, милая кобылка? — ласково ответил Дискорд, и её сдержанный тихий смех, прокатившийся эхом по тоннелям, достиг моих ушей. — Я — порождение Хаоса. Я развлекаюсь шалостями, огорчаю других… и время от времени, смешиваю погодные условия и лёгкие закуски.
— А ты диствительно был зъюкой?
В течении нескольких секунд Дискорд хранил молчание, а когда ответил его голос был тихим и задумчивым:
— Полагаю, что был, милая Бу.
Я заметила шахту лифта, голос кобылы, казалось, исходил из неё. Там не было ничего, для того, чтобы подняться выше. Оглядев искорёженный табун, я включила левитационные талисманы, и полетела в верх, оставляя их позади.
— Патиму ты был зъюкой, Дискод?
— Ох, теперь ещё и ты? Честно, неужели меня никто совсем не слушает? Спутниково-Крупые Сестрички вот уже два столетия как мертвы, а их привлекательность по-прежнему выше? И я уже убедился в том, что находясь в тебе, веду себя наилучшим образом, и всё такое прочее.
Я не сомневалась в том, что не будь Бу занята разговором, она бы услышала, как мои копыта и кончики крыльев скребут стены.
— И всё же, в те времена… я, как мне кажется, не осознавал, на сколько это ужасно — причинять боль. На мой взгляд, причинение вреда — это скучно. Если мои розыгрыши не нравились пони, то это лишь по тому, что у них отсутствовали чувство юмора и ум, которые позволили бы им по достоинству оценить предложенный мною дар. Страх. Страдания. Нужда. Я не понимал, какой вред причиняют другим мои проказы. Меня интересовало лишь веселье новизны. — Он испустил долгий вздох. — Вот те на. Стоило только провести два столетия, замурованным в звёзднометаллической гробнице, я стал весь такой угрюмый. Но в то же время, в этом ужасном месте, угрюмость — это невероятно стильно.
— А ты сабиаишься апять стать зъюкой? — простодушно спросила Бу.
Я остановилась на искорёженной грузоподъёмной платформе, и прислушалась, ожидая его ответа. Мне тоже было это любопытно.
— Прелесть моя. В данный момент, я — крупинка осколка от кусочка моего прежнего могущества. Не будь я в безопасности внутри тебя, то уже бы исчез, как задутое пламя свечи, — произнёс Дискорд нежно, и в то же время, устало. — Я стал уже слишком старым и уставшим для подобных шалостей. Ещё одна проделка, как мне кажется. Ещё одна. Но если бы у меня был выбор… — промямлила она отвлечённо. — То возможно… возможно… но таково моё естество — «быть против». Если существующее положение вещей — это слабость… то я — злодей. И в нынешнем мире существует так много слабостей, а Порядок и Хаос стали почти одинаковыми. Я не мог позволить этому остаться как есть. Но с другой стороны, ну, если эталоном являются цивилизованность и порядок, то я, как правило, начинаю возражать. Но я не могу не думать об этом, даже не смотря на то, что её грива немного коротковата, и она не способна, время от времени, быть такой жутко унылой, Блекджек является для меня напоминанием о том, какой должна была быть одна конкретная жёлтая пони. То есть, ну серьёзно, освободить меня, не задавая при этом вопросов, и не выдвигая требований? Велела мне поступать лучше? Ей нужен кто-нибудь поблизости, кто прикажет ей прекратить извиняться перед пытающимся съесть её драконом. А ещё, он должен с ней пьянствовать! Я обожаю Взюзюджек!