- Нет! – бросился к нему Манэльдор. – Вам нельзя туда!
Воздух задрожал, и из земли поползли жгуты лиан, скручивая эльфа, словно увязшую в паутине муху.
- Я же просил не заставлять меня применять силу. Ты мне надоел, Манэльдор! - холодно сверкнул глазами Элл и, развернувшись, пошагал с ольдтом к площадке скирргорнов, больше не слушая, что кричит ему вслед старый целитель.
В носу Амирэль защекотало от сладкого запаха земляничного чая, насыщенного аромата горячего лембас*, и желудок скрутил требовательный голодный спазм, вмиг прогоняя полусонную дрёму девушки. Взгляд её наткнулся на белые полукруглые балки потолка, медленно скользнул вниз по светло-бежевым стенам, украшенным богатой резьбой, и остановился на сидящем в мягком кресле мужчине, цепко и пристально наблюдающим за Ами.
- Maer aur, heri Amirel!* (*Доброе утро, госпожа Амирэль!) - едва заметно улыбнулся эльф. – Или вам больше нравится, когда вас зовут по-домашнему - Ами?
- Вы рылись в моей голове?! – Амирэль мгновенно закрылась щитами, стремительно поднимаясь на постели.
- И не только, - Гилди невозмутимо закинул ногу за ногу, сложив на колене длинные ухоженные пальцы в замок. - В голове, в сердце и остальных органах тоже, - мило сообщил он. – Вы, как целительница, должны понимать мой интерес. Чисто профессиональный, - правая бровь мужчины лукаво изогнулась и синие глаза заискрились весельем.
- Вы нелюдь... - мрачно констатировала факт Ами, настороженно разглядывая друга Манэльдора, поскольку в свете случившегося не знала, чего от него можно ожидать дальше.
- Мне казалось, вас этот факт должен смущать меньше всего, - в голосе эльфа прозвучала откровенная ирония, больше насмешливо-снисходительная, чем язвительно-циничная.
- Вы эльф-нелюдь... - пояснила причину своего недоумения Ами. – Это как-то очень неожиданно...
- Неожиданно? – удивился Гилди. – А по мне, так вполне закономерно! Видите ли, heri Amirel, - эльф спокойно откинулся на спинку кресла, изобразив на лице расслабленное благодушие, – если не вдаваться в дебри истории противостояния нашего мира и пришельцев из Раннагарра, то объяснить появление нелюдей можно всего несколькими словами: эгрэгорам нравились наши женщины. Замечу, - многозначительно поднял указательный палец он. - Очень красивые женщины. Насколько я могу судить, эльфийки обладают очень незаурядной внешностью, так что... Ничего неожиданного!
Сбитая с толку словами протэктора, Ами основательно призадумалась.
А ведь эльф был прав! Мысль, что среди эльфов тоже могут быть нелюди, почему-то никому в Аххаде в голову не приходила.
- И много вас таких? – поинтересовалась девушка.
- Понятия не имею, - усмехнулся Гилдалеон, и Амирэль вдруг отчетливо-ясно поняла: врёт. Впрочем, такая конспирация ей была понятна и близка: сама всю жизнь скрывала от всех, кто она такая. Теперь теория Лэйна о том, что легендарный Ультринн был нелюдем, не казалась девушке беспочвенной и необоснованной.
Изучающе всматриваясь в лицо мужчины, Ами попыталась определить его возраст. Непростая задача, если учесть, что все эльфы живут очень долго, сохраняя при этом молодость и красоту своих тел. Понять, что сидевшему перед ней Гилдалеону давно перевалило за несколько сотен лет, можно было только по седым волосам и таящейся в глубине синих глаз вековой мудрости, скрыть которую не могли даже мощнейшие щиты, монолитной стеной окружавшие нелюдя. Во всём остальном эльф ничем не отличался от того же Элладриила: притягательно красив, безупречно элегантен и горделиво подтянут.
- Вы смогли взломать мою защиту... - сейчас в Ами тоже проснулся чисто профессиональный интерес. Считалось, что нелюди могут защищать свой разум друг от друга, и почти семнадцать лет прочитать Ами не удавалось даже Магриду. – Как у вас это получилось?
- Возможности нелюдей-исцеляющих на порядок выше, чем у обычных нелюдей, но об этом позже.
Гилдалеон, легко оттолкнувшись руками от подлокотников, поднялся с кресла и, остановившись возле кровати, галантно протянул Амирэль руку:
- Предлагаю продолжить нашу беседу за завтраком, чтобы не терять драгоценное время. Через час нас ждут в нагсере, а вам ещё нужно подписать несколько бумаг. У вас первое занятие по практической магии. Вы зачислены на второй элект* отделения исцеления и целительства.
Амирэль поднялась на ноги, растерянно уставившись на эльфа.
– Обычно у нас не принимают учеников с середины учебного года. Для вас сделали исключение, поскольку Манэльдор занимался с вами лично, и уровень ваших знаний выше обычного. Но дальнейшие поблажки на этом закончатся. Спрашивать с вас будут так же, как и со всех остальных. Одевайтесь, я подожду за дверью, - кивнул Гилди на аккуратно разложенную на постели эльфийскую мужскую одежду. – И ради всего святого, не издевайтесь над своей грудью! Я наложу качественную иллюзию.
- А... - Ами открыла было рот, но в этот момент мужчина закрыл за собой дверь, оставив её недоумевать в полном одиночестве.
Ничего другого, как подчиниться, девушке не осталось. Во-первых, ужасно хотелось есть, а во-вторых, получить ответы на вопросы, которых было более чем предостаточно.
Одевшись, девушка умылась, воспользовавшись предусмотрительно оставленными на столе кувшином с тёплой водой и тазом, после чего, взяв костяной гребень, подошла к зеркалу. Выглядела она, откровенно говоря, не очень: щеки болезненно впали, под глазами тёмные круги, лицо бледное и осунувшееся, что при этом несколько противоречило её внутренним ощущениям. Как ни странно, но чувствовала себя Ами довольно сносно.
Когда, закончив приводить себя в порядок, девушка вышла из комнаты, Гилдалеон уже сидел за круглым столом, сервированным тончайшим эльфийским фарфором, а вокруг него суетливо хлопотала чопорная эльфийка, чем-то напомнившая Амирэль их паргонтэссу в столичном особняке Варгардов.
- Благодарю, Эллуидэс. Вы свободны, - мягко пророкотал эльф, отпуская прислугу.
- Если что-то понадобится, дэр* Гилдалеон, я рядом, - женщина любезно улыбнулась Амирэль и так же любезно оставила их с протэктором наедине.
- Прошу, - эльф отодвинул стул, приглашая Ами к столу, а когда она удобно уселась, выудил откуда-то из воздуха свернутый в трубку свиток и писчий грифель. – Сначала закончим с делами, heri Amirel. Это стандартное заявление о вашем зачислении нагсер, дающее вам гарантию того, что два последующих года вы будете находиться под моей опекой и защитой.
- Зачем вам это нужно? – Ами подняла голову, пронизывающе глядя в глаза Гилдалеона.
- Это нужно не мне, а вам, - мужчина внимательно на неё посмотрел, сложив на груди руки. – Ваш внутренний резерв практически на нуле. Вас выжали, как сочный плод, оставив одну корку. Ещё немного – и не осталось бы даже этого. На электе, куда я вас записал, обучаются три десятка целителей, четверо из них – исцеляющие. Более мощной и действенной терапии придумать невозможно! Находясь среди них, вы восстановитесь в течение недели. Дальше вашим лечением буду заниматься исключительно я.
Рука Амирэль дрогнула, и дальше она, не задумываясь, поставила свою подпись под документом. Слишком свежи были воспоминания о боли, терзавшей её душу и тело.
Свиток и грифель исчезли точно так же, как и появились, а эльф невозмутимо поднял с тарелки Амирэль сверкающую крышку, под которой обнаружились румяные тосты лембас, политые джемом из плодов йаванны, и ароматная овощная запеканка.
Голод оказался сильнее любопытства, поэтому Амирэль набросилась на еду, решив все волнующие её вопросы задать позже. Один из них отпал как-то сам собой,
когда Гилдалеон, налив ей чая, небрежно заметил:
- Сожалею, что маскировку придется продолжить, но в нагсере обучаются
только мужчины. Ваше появление там в нормальном виде может внести некоторую смуту в умы свободных и молодых эльфов, а мне не хотелось бы, чтобы учеба превратилась в брачные игрища, поэтому для всех вы останетесь Амиром Ривельстрином– моим дальним родственником.
Ами смущенно кивнула, опустив взгляд в чашку с чаем.
- А жить мне тоже придется с мужчинами в сampano*?
Эльф рассмеялся. Смех у него был красивый: низкий, мягкий… Ами заслушалась.