— С Назарычем? — Селиванов оглянулся на топтавшегося рядом вахтера, рассеянно кивнул: — Здорово, Назарыч. Что ж ты, секретаря обкома не узнал, старик?
— Гм… Мне-то, Артем Витальевич, все одно кто. Для меня главное — документ, мы на войне выучены.
И Дербачев, и Селиванов, и даже шофер в машине засмеялись, а вахтер закрыл ворота и захромал в проходную.
— Хороший старик, — сказал Дербачев. — Давай показывай хозяйство, Селиванов, после поговорим. Не все ли равно, в обкоме или здесь?
Вахтер стоял в дверях проходной, и Дербачев оглянулся. Оглянулся поэтому и Селиванов.
— Хороший старик, — повторил Дербачев.
— Вообще-то скандальный немного. До денег лют, как-то такой скандал учинил, до меня дошло.
— Посмотрел бы я на тебя в его шкуре. Четверо ребятишек, старшему — одиннадцать.
Селиванов ничего этого не знал — Дербачев понял по его недоуменному взгляду. Он не стал продолжать разговора, но все время, пока ходил по цехам, затем сидел в директорском кабинете и слушал объяснения инженеров, самого директора, снабженцев по поводу невыполненного плана за пятьдесят первый год, нет-нет и возвращался мыслями к вахтеру.
В обед Дербачева покормили в заводской столовой русскими щами и пшенной кашей. Повариха переусердствовала, каша плавала в масле, и ее было противно глотать. Селиванов, сидевший рядом, видел это и страдальчески хмурился.
Дербачев, не глядя в тарелку, чтобы кончить скорее с едой, носил полными ложками. Он съел почти все и со вздохом похвалил:
— Хорошая каша. Спасибо.
Повариха, толстощекая и веселая, все время крутившая- я рядом, просияла, а Селиванов не выдержал и рассмеялся, открыв рот с длинными, острыми зубами.
В фойе рабочего клуба — дверь в дверь со столовой — Дербачев остановился перед заводской Доской почета. После чересчур жирной еды его слегка подташнивало.
«Поляков Дмитрий Романович, слесарь пятого разряда, — прочитал он. — Выполняет производственные нормы на 150–170 %».
На Дербачева глядели серые, рассеянные глаза, лицо открытое, с прямым носом. «Красивый парень, — подумал
Дербачев, невольно останавливаясь взглядом на портрете. — Везет мне сегодня на Поляковых».
— Наш передовик, — не дожидаясь вопроса, сказал Селиванов. — Вообще-то человек тяжелой судьбы. Был переброшен в сорок первом сюда для работы в тылу у немцев, попал в плен, увезли в Германию. Вернулся только в сорок шестом. А здесь голо — мать эсэсовцы повесили, в подполье была.
— Полякова?
— Да, Галина Ивановна. Ее в нашем городе от ребенка до старика — все знают. Слава заслуженная. Мне приходилось лично их семью знать — чистой души женщина.
— Вот как… Ну и что ж?
— Попалась на пустяке, понимаете, обронила немецкий пропуск для ночного хождения, она ведь в госпитале работала. Новый стали выписывать — началась проверка…
— Понятно. А сын?
— Что сын… Работает, учится сейчас заочно — будет инженером, диплом защищать собирается. Вообще-то мужик толковый, только в общественной жизни мало участвует. Впрочем, свое дело любит. Расшевелить — начинает даже ругаться. Как-то принес чертежи усовершенствованного плуга, специально для глинистых почв. Чему вы улыбаетесь, Николай Гаврилович?
— Ты словно по анкете шпаришь. Вот что, если у тебя есть время, подвези меня до обкома. Потолкуем кое о чем.
Они разговаривали всю дорогу, и машина потом долго стояла перед зданием обкома. Селиванов хмурился — разговор был не из приятных.
— Брось, я не новичок. Что за трудности монтажа? — говорил Дербачев. — Поточная линия в сборочном давно должна работать. Ведь отсюда срыв плана, если разобраться. Так или не так?
— В основном — да, существует и еще множество, казалось, ничтожных причин. Изношенное оборудование, внедрение в производство новых марок машин, нехватка рабочих, почти ежемесячный срыв графика снабжения заготовками, деталями. Например, Покровский завод поставляет нам лемехи для тракторных плугов, зубья для борон. Мы — завод республиканского значения. За счет некоторых марок продукции могли бы справляться с планом, хоть в рублях. А так что же? Нам в таком-то месяце нужна тысяча лемехов, а дают вполовину меньше. Везде толкачей рассылай — опять непроизводительные расходы. Гайки, болты, железо, лапы…
— Подожди, подожди, какие лапы?
— Для культиваторов. Опять же рядом, под боком, «Металлист», а мы их с Урала получаем. Разные министерства, наши на тяжелую промышленность работают, не подступись. Дали б нам прокат нужный да штамповальные машины, мы бы кое-что сами организовали, а так…
Селиванов безнадежно махнул рукой, и его узкое, чисто выбритое лицо сморщилось. «Дока, — подумал Дербачев. — Объясняет, как юнцу, спрашивать пока бесполезно. Вывернется. Шофер у него под стать — нем как рыба».