С трудом сдерживая вырывающиеся смешки от великолепной актёрской игры Соньки, я быстро расправляюсь с официальной частью, представляя их друг другу и предлагая сразу перейти на ты, стаскиваю с подруги пальто и незаметно пихаю в бок, намекая, что ей стоит выключить режим стервы и стать уже лапочкой Сонечкой. Но спектакль ещё в самом разгаре, Сонька шествует на кухню и придирчиво разглядывает сервированный Варей стол: фрукты, шоколад, какие-то замысловатые двухслойные печенюшки, маленькая экспозиция из притащенных из гостиной цветов и даже зажжённые свечи.
— Ммм, — выносит свой вердикт Сонька. — Варя, а у вас в Лихолесье[1] нормальную еду едят?
И с этими словами она начинает доставать из принесённого с собой пакета то, что в Сонькином представлении является нормальной едой для девичника: палку брауншвейгской колбасы, сыр косичкой, морковку по-корейски, кабачковую икру, две банки маслин, буханку бородинского хлеба.
— Варь, Соня интересуется, чем питаются эльфы, — поясняю я, хихикая.
— Эльфы? — хлопает глазами Варя, с трудом отрывая взгляд от Сонькиной футболки Iron Maiden с эффектными дырками на горловине и кромке.
— Селёдку будешь? — вопросительно вскидывает бровь Сонька, вытащив из пакета баночку филе в винной заливке.
— Б-буду, — кивает Варя.
— Вот и славненько, — довольно хмыкает Сонька.
— Только не говори, что ты ещё и водку принесла, — смеюсь я.
— Обижаешь! — расплывается в улыбке Сонька и достаёт из пакета последние дары — бутылку текилы и несколько ярких шариков лаймов.
А потом с чувством выполненного долга плюхается на стул у окна: мол, я хлеб принесла, с вас зрелища. Перевожу взгляд на Варю, и она тут же выпускает из пальцев поясок платья, с энтузиазмом подхватывает колбасу и достаёт из шкафа разделочную доску и нож.
— Варь, ты всё очень красиво подготовила, — всё же говорю. — Просто…
— Просто я так давно не была на девичниках, что мои знания ограничиваются женскими мелодрамами на канале «Россия 1», которые смотрит моя тётя, — поясняет она.
— Однако в реальной жизни мы едим человеческую еду и болтаем обо всём на свете, — вклинивается Сонька. — А не только пенисы обсуждаем.
Замечаю, как Варя бледнеет до проступивших яркими точками веснушек, в потом поворачивается к нам, несколько секунд медлит с ответом и наконец произносит:
— Очень хорошо.
И коротко, но довольно улыбается. И мы улыбаемся в ответ.
Сонька умеет быть разной: жёсткой стервью и милым дружочком. И при этом подход она может найти к кому угодно, потому что клёвая. И вообще — топовая падра. Поэтому я не удивляюсь, что через каких-то полчаса они с Варей уже активно смеются и даже вместе поют «Вуле ву куше авек муа»[2]: Сонькино знание французского не далеко ушло от моего, но почерпнуто было, очевидно, из других источников.
За вечер мы обучаем Варю правильной технике распития текилы: выдохнуть, лизнуть соль, выпить, обязательно ещё раз выдохнуть, а только потом заесть лаймом. Ещё обсуждаем, в чём преимущества менструальной чаши, как выбрать идеальный тон красной помады, есть ли у нас возможность повлиять на вырубку тропических лесов и можно ли утонуть в фонтане бессмертия.
И вот только после этого Сонька лохматит пальцами свои серебристые волосы и спрашивает:
— Ну как там у вашего Морозова дела? Поделили?
Показательно закатываю глаза и с упрёком смотрю на неё.
— Не, ну чё ты начинаешь? Нормально же общались.
— Чепчики в воздух бросили, тест Бехдель прошли, теперь можно и пообсуждать то, что, по мнению мужиков, мы только и обсуждаем на девичниках, — мужиков то есть. К тому же сколько можно игнорировать слона в комнате?
Поворачиваюсь к Варе, рассчитывая прочитать на её лице замешательство или даже смущение, но, к моему удивлению, она совершенно безэмоционально крутит двумя пальчиками пустую стопку на столе: два раза в одну сторону, один раз в другую.
— Варь, не слушай её, — пытаюсь смягчить острые углы я. Хотя на самом-то деле…
На самом деле, я тоже видела этого слона в комнате.
— Мне иногда кажется, что моя мама любила Петю больше, чем я, — вдруг говорит Варя.
_____
[1] Лихолесье — выдуманный лесной массив, место обитания эльфов в легендариуме английского писателя Джона Рональда Руэла Толкина.
[2] «Вуле ву куше авек муа (се суа)» — французская фраза, ставшая популярной благодаря песне Lady Marmalade американской группы Labelle и многочисленных кавер-версий на неё. Перевод: «Не хотите ли вы переспать со мной (сегодня ночью)».