— Но я не…
— Ага, — перебивает Сонька. — Всё, пока.
Она, матерясь под нос, снова начинает войну с кнопкой, и Матвей машет мне рукой на прощание и поднимает стекло. Провожаю взглядом машину, плотнее запахиваю полы пуховика и оглядываюсь в поисках лавочки, чтобы посидеть минутку и подумать. Но у моего подъезда нет лавочек, а поэтому нет собраний местных бабушек, «наркоманов» и «проституток». Ещё раз глубоко вздыхаю — всей грудью, до покалывания — и медленно возвращаюсь домой.
— Ась, — тихо зовёт меня Варя, едва я закрываю за собой дверь в квартиру. — Это ты?
Скидываю ботинки, бросаю пуховик на велосипед и заглядываю в гостиную. Маленькая эльфийка уже забралась под одеяло, светлые волосы спутанными локонами разметались по подушке.
— Гирлянды выключить? — спрашиваю, обхватываю ладонью дверной косяк.
— Нет, не надо. Хочется провести последнюю ночь в сказке.
Улыбаюсь, пересекаю комнату и открываю окно на режим проветривания — так, чтобы цветы не замёрзли, а Варя имела возможность дышать в своей сказке свежим воздухом.
— А я посуду не помыла, — признаётся она. — Что-то сил совсем нет. Завтра встану пораньше.
— Ерунда, — с улыбкой отзываюсь я. — Оставить после себя слегка разгромленную кухню — обязательный элемент хорошего девичника.
— Правда? А когда меня начнёт тошнить?
Присаживаюсь на краешек дивана и поправляю одеяло.
— Не начнёт. Тошнит только подростков, которые бездумно смешивают алкоголь. Но если будут вертолёты, — Варя недоуменно тянет брови вверх, и я поясняю: — Ты поймёшь. Если будут, просто поставь одну ногу на пол, и всё пройдёт.
Она медленно кивает и закрывает глаза. Пару секунд смотрю на её красивое безмятежное лицо, потом встаю и иду к себе, но в дверном проёме меня догоняет её мелодичный голос.
— Ась, мне так страшно ехать к маме…
— Ты можешь вернуться ко мне в любое время, — уверенно говорю я.
— Нет, я должна… должна сама. А ты очень хороший человек. И Петя тоже хороший человек. И если ты сможешь… Если ты хочешь… Сделай его счастливым, пожалуйста.
Сон алкоголика крепок, но краток, и на часах ещё нет и семи утра, когда мы с Варей усаживаемся за кухонным столом: я с Германом кофе, она — с чашкой крепкого чёрного чая. Голова тяжёлая, о завтраке думать не хочется, но в целом состояние вполне сносное, и, сходив по очереди в душ, мы довольно бодро принимаемся за дела. Варя собирает чемодан, складывает диван, как идеальная гостья закидывает постельное бельё и полотенца в стиральную машину. Я мою посуду, собираю контейнер с бутербродами Варе в дорогу, упаковываю пару цветов в картонные коробки — последний заказ, который я обещала доставить в этом году. Мы болтаем о пустяках, я напоминаю, что Варя всегда может вернуться, если не получится найти общий язык с мамой, она отвечает, что очень благодарна, но в этот раз твёрдо намерена решать свои проблемы самостоятельно.
Накануне Матвей обещал отвезти нас на вокзал, но в его машине обнаруживается ещё и Сонька. В солнечных очках на пол-лица — и это пасмурным утром тридцать первого декабря! — и с источающей приятный аромат кофе термокружкой в руках.
— Да, да, я слишком стара для подобных вечеринок, — сдаётся она, даже не дождавшись первой порции весёлых подтруниваний от меня. — Но дайте мне пару часов, и я буду готова к безудержному новогоднему веселью. А пока, Варя, — Сонька поворачивается и сдвигает очки на нос, — у меня есть очень интересное предложение, от которого ты не сможешь отказаться.
Это одна из причин, почему я люблю Соньку. Она уехала от меня вчера поздно вечером изрядно пьяненькая, вернулась сегодня утром с явным похмельем, но когда-то в этот промежуток времени успела всё разузнать и теперь рассказывает нам, что один из её клиентов отчалил с семьёй на ПМЖ во Францию и сейчас как раз ищет для двух своих дочерей преподавателя — человека со знанием русского, французского и педагогических методик. Готов провести собеседование по скайпу после новогодних каникул, а если всех всё устроит, то проживание в комнате на вилле во Франции входит в оффер.
— Правда, это не Париж, а Ницца, но ведь тоже неплохо? — заканчивает Сонька, и Варя вдруг начинает одновременно смеяться и плакать.