— Ты всё это поняла, посмотрев на неё? — недоверчиво спрашивает Сонька, попивая свой кофе.
— Нет, конечно. Я всё придумала. И сейчас кое-что из этого запишу на всякий случай.
Я открываю телефонные заметки и начинаю печатать.
— Если ты в таком духе собираешься вести инстаграм «Пенки», то я одобряю и в следующий раз закажу облепиховый чай.
— Сторителлинг в тренде. Кстати! — Я поднимаю глаза на Соньку. — Чай заваривается из свежих ягод, собранных этой осенью в экологически чистом районе нашей области, и к нему прилагается долька засахаренного имбиря из личных запасов Майи Давидовны.
— Продано! — восклицает Сонька, отодвигая пустой бокал и как-то очень счастливо улыбаясь.
— Сонь, а ты ела сегодня что-нибудь? А то как-то ты быстро поплыла от кофейка.
Она с сомнением смотрит на свой недоеденный бутерброд и пожимает плечами.
— Матвей обещал плов на ужин, и я стараюсь не набивать желудок ерундой, потому что чревоугодие мешает мне прелюбодействовать.
— Прямо-таки конфликт грехов налицо, — хмыкаю я, утаскиваю ломтик яйца с её сэндвича и возвращаюсь к телефонной заметке.
— Кстати, когда ты познакомишь меня со своим Петром?
— Не моим и никогда, наверное? — отвечаю я, продолжая бегать пальцами по экрану.
— Как жаль. А то он как раз пришёл.
Я невольно отрываюсь от телефона и поворачиваюсь к двери. Действительно пришёл. В чёрном полупальто, под мышкой зажата папка, на лице появляется улыбка, когда пожимает руку Ярославу и обменивается с ним парой слов. Смотрит по сторонам, оглядывается на зал, через секунду встречается глазами со мной, и я тут же отворачиваюсь к Соньке, которая сидит с блаженной улыбкой внезапного пятничного алкоголика, уперев подбородок в ладони.
— И теперь идёт сюда, — информирует она.
Я сжимаюсь, втягиваю голову в плечи и стискиваю пальцами телефон.
— Привет, — раздаётся совсем рядом.
— Привет, — тут же отзывается Сонька, расплываясь в улыбке и протягивая руку. — Софья, подруга дней её суровых.
— Пётр, — отвечает он, пожимая Сонькину ладошку, и я с ужасом жду, как он себя окрестит. Начальник? Коллега? Бывший любовник? Но он, к счастью, избегает титулов. — Приятно познакомиться. Принести ещё кофе?
— Нам с голубкой дряхлой моей хватит, — вклиниваюсь я. — Спасибо.
В кино у главной героини всегда есть дурная подруга, которая влезает в неподходящий момент и всё портит. И Сонька никогда такой не была. Никогда. До этого момента. Вот прямо до этой секунды.
— Пётр, — начинает она, удобно откидываясь на спинку стула и с любопытством рассматривая его снизу вверх, — Ася сказала, что ты родился двадцать девятого февраля.
Я округляю глаза, буквально макушкой чувствую, что Пётр бросает на меня взгляд, и принимаюсь нервно крутить телефон в ладони. Да, да, я рассказала все подробности нашего вчерашнего разговора Соньке, я не могла не рассказать, но я же не знала, что опьяневшая от тридцати пяти миллилитров виски на пустой желудок подруга так запросто выдаст мужчине, который мне нравится, страшный секрет, что мы его обсуждаем.
Так, стоп. Мужчине, который мне нравился когда-то давно.
— И у меня есть к тебе ряд вопросов, — продолжает Сонька. — Ты каждый год отмечаешь день рождения? А если не отмечаешь, тебя вообще поздравляют? А если поздравляют, то когда? Двадцать восьмого февраля или первого марта? А когда ты называешь свой возраст, ты как его высчитываешь?
Со второй попытки мне удаётся пнуть Соньку по ноге под столом, и она переводит на меня возмущённый взгляд.
— Что? Сама говорила, что тебе это тоже интересно! Вдруг ему не тридцать, а… — она крутит пальцами в воздухе, словно пытается решить сложное математическое уравнение, — сто двадцать лет! С хвостиком!
Слышу, что Пётр смеётся.
— Милые дамы, мне очень льстит, что на досуге вы обсуждаете детали моей биографии, — говорит он, — но думаю, будет гораздо интереснее проверить все ваши теории на практике. В ближайшем феврале. Надеюсь, к этому времени мы с Асей будем вместе…
Он делает неуместную короткую паузу, которой хватает, чтобы я резко вскинула на него взгляд и успела поймать дрогнувший в улыбке краешек губ, а потом добавляет, глядя мне прямо в глаза: