— Ладно. — Он проводит ладонью по волосам, и они принимают очередную замысловатую форму. Видимо, это не первый подобный жест за сегодняшний день. — Мне даже не хочется спрашивать, какой в этом всём скрытый смысл, поэтому давай я прямо сейчас сниму номер в отеле до конца этого чёртова месяца, и Варька туда переедет.
— Ну уж нет! Ты её бросил, и теперь она моя!
Пётр резко преодолевает разделяющие нас сантиметры, буквально заставляя прижаться спиной к стеллажу, и упирается руками в полки с обеих сторон от моей головы, заключая меня в кольцо.
— Ты сводишь меня с ума, Ась, ты знаешь?
Он близко, я ощущаю тепло его тела, вижу блеск его глаз, чувствую запах его кожи.
Слишком близко. Опасно близко.
— Сейчас? Или вообще? — уточняю я.
— Всегда. Но вот этой своей выходкой с Варькой — особенно.
— Мне она нравится, — признаюсь я. — Она милая, трогательная и готовит так, ммм, пальчики оближешь. Зря вы расстались. Мне кажется, вам надо сойтись обратно.
— Ну заебись ты придумала! — восклицает Пётр, глаза блестят совсем уже лихорадочно. — Может быть, я сам как-нибудь решу, с кем мне быть? Мне не нужна Варя, давно не нужна. Мне ты нужна. Я хочу быть с тобой.
И тут моё игривое настроение, за которым вполне успешно скрывалось нервное напряжение, улетучивается. Потому что он говорит то, что я хотела — жаждала, мечтала! — услышать почти год. Дыхание перехватывает, в носу щиплет, будто вот-вот расплачусь.
Пётр опускает руки и отступает на шаг назад, словно давая мне пространство для раздумий.
— Ась, — говорит он уже тихо, с хрипотцой. — Если я предложу тебе быть со мной, ты согласишься?
И я отвечаю единственное, что может ответить женщина, когда мужчина её мечты предлагает ей быть вместе. Если эта женщина — я.
Глава 18
— Не понимаю, — заявляет Ирина, со стуком возвращая на стол опустевший бокал на тонкой ножке. — У вас же квартира есть. Почему вы до сих пор ютитесь в этой съёмной хате в жопе мира?
— Не у нас, а у Асеньки, — поправляет Никита, наливая Ирине новую порцию вина и бросая на меня косой взгляд.
Я выдавливаю натянутую улыбку, показывая, что не имею ни малейшего желания снова об этом разговаривать. Потому что с тех пор, как я забрала у нотариуса ключи от квартиры отца и положила их в маленький внутренний карман сумки, под замок, я ни разу их оттуда не доставала, а вот с Никитой мы спорили по этому поводу неоднократно. Сначала он предлагал переехать в ту квартиру, потом — сдать её, потом — продать и купить другое жильё. Ну или хотя бы положить деньги в банк, чтобы приносили проценты. Может, их даже хватит на машину. Я упрямо отвергала все его идеи, не хотела возвращаться туда, не хотела думать об этом месте, не хотела ничего решать. Слишком много демонов было замуровано в тех стенах.
Сегодня мы празднуем день рождения Никиты. Раскладной стол посередине комнаты, майонезные салаты, которые я нарезала с самого утра, небольшой круг общих друзей. Вернее — его друзей: Соньки с Матвеем не было, у них с Никитой как-то разладилось после той несостоявшейся поездки в Питер. Мне казалось, что Сонька обиделась. Соньке казалось, что Никита — зло, но я не желала её слушать.
— Всё равно не понимаю, — не унимается Ирина. — Мы с Русом с таким трудом набрали на первый взнос по ипотеке, а у вас…
— Знаешь, Ирка, — перебивает её Никита и под одобрительные смешки друзей пускается в объяснения хитросплетений наших отношений с недвижимостью, говоря что-то про моих тараканов, которые, по его словам, и не мадагаскарские даже, а особые, селекционные, размером с таксу.
И почему-то именно в этот момент я внезапно чувствую, что… всё, отрезало.
Не могу понять, почему сейчас, а не, например, вчера утром, когда я случайно постирала его белую футболку со своим красным носком, и она превратилась в смешную розовую. Я радовалась, что и у нас наконец случилась эта классическая история, а Никита закатил мне скандал — такой, что веселье как рукой сняло, и я долго извинялась и обещала купить ему пять белых футболок.
Или, например, не две недели назад, когда мы проводили пятничный вечер у телевизора с пивом и копчёными куриными крылышками. Никита щёлкал пультом, попал на трансляцию соревнований по спортивной гимнастике и, пьяно хихикая, заявил, что он тоже гимнаст. На мой вопрос, с чего бы это, он разразился новой порцией смеха и сказал, что потому что каждый вечер засыпает на бревне. Мне показалось, что мне на голову вылили ушат ледяной воды, но я промолчала. Проглотила.