Резким движением он развернул клинок на 90 градусов и потянул вниз, распарывая брюшную полость. Внутренности вывалились ему на грудь с мокрым шлепком.
"Стреляй уже, яйцеголовый!" - рявкнул Ярек, откатываясь в сторону.
Тьерри, сделав глубокий вдох, принял устойчивую стойку. Второй выстрел - точное попадание в выпуклый фасеточный глаз. Хрусталик лопнул, выпуская струю желтоватой жидкости.
Тьерри подошел на три шага, приставил ствол к основанию черепа.
—Au revoir, monstre.
Выстрел. Голова разлетелась на куски. Тело дернулось в последней судороге и затихло. Коул быстро оценил обстановку
— Статус?
Ярек, вытирая окровавленный нож об штанину:
— Все в ажуре, босс. Просто решил вспомнить молодость - рукопашка, кровь, адреналин...
Антон сидел, прислонившись к стене, сжимая окровавленную повязку на руке:
— Рука... немеет. Температура поднимается. Но жить буду.
Коул кивнул, отдавая приказы четко и быстро:
— Ович, Тартаковски - сектор А. Новак - сектор Б. Трантин - со мной. Доктора прикрывать. Передвижение перебежками, интервалы 5 метров.
— Тьерри, сзади. Не отходи.
Ученый кивнул, стиснув пистолет. Грузовик с дровами, будто его не просто бросили — а швырнули с чудовищной силой. А за ним... Канава. И в ней — тела.
Коул взмахнул рукой, указывая Тьерри оставаться у грузовика, сам же пригнулся, продвинулся вперед, винтовка наготове. Хлюпанье воды под сапогами.
Он подошел ближе, осмотрел первое тело.
— Эй, парни! Сюда! Похоже, это "Альфа".
Носком сапога он перевернул труп. Лицо. Распухшее.
Зеленовато-серое, с лопнувшими капиллярами, застывшее в немом крике.
Коул осматривает его.
— Это... Лейф Соренсен.
Он был одним из лучших техников. Теперь он был мертв, а глаза смотрели в никуда.
"Боже... Сара... хоть ты так не умерла."
Он резко тряхнул головой, прогнав мысли.
— Что за, мать его, тут происходит?
Второй труп в потрёпанной форме ООН лежит лицом вниз. Тьерри, нахмурившись, переворачивает его – и застывает.
Тьерри (тихо, будто самому себе):
— Джанкарло... Чёрт.
Джанкарло Тротти, когда-то крепкий, невозмутимый итальянец, теперь лежит в неестественной позе, лицом в грязь.
— Ты его знал? — спрашивает Коул, опуская ствол.
— Да, знал. Учились вместе в университете. Он был само спокойствие — Тьерри сжимает кулаки. Он мог играть в шахматы под миномётным обстрелом и смеяться. Ничто не выводило его из себя.
Ярек, стоящий чуть поодаль, хмыкает.
— Ну, я смотрю, твой дружок теперь совсем успокоился.
Тьерри медленно поворачивается. Его лицо — маска.
— Повтори.
Ярек усмехается, широко и нагло.
— Что, плохо слышно? Говорю, твой дружок теперь окончательно…
Удар приходит неожиданно. Тьерри разворачивается всем телом — левая нога вперёд, плечо в движении, удар, отточенный в городских подворотнях, кулак врезается в челюсть Овича с мокрым хрустом.
Поляк отлетает назад, спина его ударяется о ржавый автомобиль. Он сплевывает кровь, медленно поднимает голову. В глазах — не злость, а уважение.
— Хорошо бьёшь, сучара.
— Следующая шутка и я вырву твой язык. — шипит сквозь зубы француз.
Тьерри уже делает шаг вперед, но между ними резко встает Коул. Его лицо искажено яростью.
— ХВАТИТ! — его голос прозвучал, словно выстрел. — Никакого произвола в моём отряде!
Тьерри тяжело дышит, его кулаки все еще сжаты.
— Да как он смеет так говорить о моем погибшем товарище…
— Ты подставляешь нас всех, устраивая драку в открытом месте! — шипит Коул. — Хотите выяснять отношения — делайте это после миссии.
Ярек медленно поднимается, вытирает кровь с губ.
— Ладно, ладно…
Ярек отступил, плечи напряжены. Тьерри стиснул зубы, но опустил руки. Коул резко повернулся к трупам.
— Посмотрите внимательнее. Здесь что-то не так...
Ярек посмотрел на француза, затем наклонился, всмотрелся.
— Кожа... Совсем зеленая. Это не просто разложение.
Тьерри присел, коснулся тела, отдернул руку.
— Она... липкая. И холодная.
Шеймус напрягся.
— Что же, черт возьми, с ними случилось?
Ветер прошелестел в траве, донеся запах химии и гниющей плоти. Ответа не было. Только мертвые смотрели на них пустыми глазами.