— Хуже.
Тьерри фыркнул, но тут же застонал, схватившись за плечо.
— Черт... Ладно, может, у тебя есть что-то обезболивающее? Или, на худой конец, крепкий алкоголь?
Джоан покопалась в своем рюкзаке и достала маленькую плоскую фляжку.
— Медицинский спирт. Но если разбавить водой...
— О, mademoiselle, вы читаете мои мысли! — Тьерри с благоговением взял фляжку, открутил крышку и тут же глотнул.
— Эй, я сказала — разбавить!
— Пф-ф... Какая разница? — он скривился, но тут же расслабился. — А знаешь, ты не такая, как другие вояки.
— Это комплимент?
— Наверное. Просто... ты не кричишь, не приказываешь. Ты... он задумался. — Нормальная.
Джоан рассмеялась.
— Спасибо. Это, наверное, самый странный комплимент, который я получала.
Ярек, наблюдая за ними, покачал головой.
— Даже раненый, он умудрился склеить эту цыпочку. Ну дает, французик.
Коул усмехнулся.
Где-то за стенами этого заброшенного музея ждал кошмар. Но здесь, среди пыльных экспонатов, на мгновение, они позволили себе просто быть людьми. Уставшими. Израненными.
Но живыми.
Тяжелый воздух висел в помещении, словно пропитанный десятилетиями пыли и забытья. Коул медленно обошел груду обломков, его сапоги скрипели по рассыпавшемуся гипсу. Где-то в углу валялся пожелтевший скелет какого-то доисторического животного, его ребра торчали, словно пальцы мертвеца, пытающиеся выбраться из земли. Он заметил в темноте зияющий пролом в стене - неровный, с осыпающимися краями, будто пробитый чем-то огромным и сильным.
— Ович, проверь, не поджидает нас там кто, — приказал он.
Ярек достал пистолет. Его массивная фигура с трудом протиснулась в пролом, рассыпая кирпичную крошку. Внутри открылось обширное помещение - бывший выставочный зал, теперь превратившийся в сюрреалистичный лабиринт из музейных реликвий и строительного хлама. Где-то в углу стоял гипсовый макет древнего города, покрытый трещинами; рядом валялись полотна в золоченых рамах, их холсты прогнили и съежились.
— В таких местах только дешёвые фильмы ужасов снимать, — пробормотал Ярек, осторожно продвигаясь вперед.
Он увидел тело. Труп лежал в неестественной позе - кожа бледная, с зеленоватыми чешуйчатыми наростами, шея вывернута под неестественным углом, голова будто вдавлена в плечи. Нижняя часть тела скрывалась за ржавыми бочками. Лицо... Боже, это лицо - с открытым в беззвучном крике ртом и впавшими глазами, в которых чернели угольки зрачков.
— Кажется, чисто…
Ярек подал знак остальным и уже собирался двинуться дальше, когда...
Труп дернулся.
Резко, судорожно, как марионетка на невидимых нитях. Глаза-угли загорелись лихорадочным блеском. Ович мгновенно спрятался за разбитое крыло старого аэроплана.
Тело начало извиваться, и тогда Ярек увидел - ноги мертвеца срослись в нечто чудовищное: скорпионий хвост, оканчивающийся костяным жалом. Ступни, искаженные и сросшиеся, образовали смертоносный шип.
"Что за ужас тут творится, мать твою?" - вырвалось у него.
Скорпионочеловек (другого названия этому кошмару просто не было) поднял голову, издав шипящий звук. И словно по команде, из-за развалин выползли еще двое таких же.
—Ты же сказал чисто? — донесся шепот Тьерри.
—Я сказал «кажется»! — огрызнулся Ярек, сжимая пистолет.
— Ну отлично, компания та ещё собралась, — пробормотал ученый, медленно отступая к пролому.
Ярек медленно провел ладонью по почти пустому подсумку, пересчитывая оставшиеся патроны. Его пальцы, привыкшие к точным движениям при перезарядке, теперь нервно постукивали по металлическому корпусу магазина.
«Патронов не хватит на весь этот ад.»
Он оглядел помещение, его взгляд, острый как у голодного волка, выискивал хоть что-то полезное среди груды хлама.
На разбитом ящике с инструментами лежал топор. Старый, с деревянной рукоятью, покрытой трещинами, и широким лезвием, тронутым ржавчиной. Но в его очертаниях угадывалась былая мощь — тяжелая, неотесанная сила, созданная для разрушения.
— Ну хоть что-то, — прошептал Ович, подбирая оружие.
Топорище заскрипело, когда он проверял его вес на ладони. Топор оказался солидным — добрых пять килограммов стали, которые могли раскроить череп или перерубить кость без особых усилий. Ржавчина слегка хрустела под пальцами, но металл не проржавел насквозь — еще послужит.
— Ну что, дедуля, — пробормотал он, проводя большим пальцем по затупленному лезвию, — пора тебе снова повоевать.