— Заходим!
Последними проскочили Коул и Ович. Дверь захлопнулась как раз в тот момент, когда на неё набросился очередной Скорпион.
Удар. Еще удар. Дверь трещала под напором когтей.
— Надо блокировать! — Ярек огляделся в поисках чего-то тяжелого.
Коул уже тащил массивный шкаф, его мышцы горели от напряжения. Еще один удар — и из двери вырвался острый шип. Но было поздно. Шкаф рухнул, наглухо запечатав проход.
Ович шёл последним, не спуская глаз с двери. "Ну и дерьмовый день", - пробормотал он. Где-то в глубине души он уже знал - эта дверь не выдержит.
Кровь Джоан сочилась сквозь пальцы Тьерри, теплая и липкая. Она стиснула зубы, стараясь не стонать, но каждый шаг давался ей с трудом. Коул шел впереди, патронов было мало. Ярек замыкал шествие.
Зал Юрского периода встретил их ледяным молчанием. Гигантские ребра аллозавра, торчащие из постамента, напоминали клетку, в которую их загнала судьба.
Тьерри тащил Джоан, ее ноги волочились по полу, оставляя кровавый след. Лицо ее побелело, губы сжались в тонкую ниточку. Она вонзила себе шприц с обезболивающим в бедро, вскрикнув от боли.
— Держись, сестричка, — прошептал Ярек.
Боль отступала волнами, оставляя после себя лишь тупую тяжесть. Джоан зажмурилась — перед глазами плясали черные пятна. Выбившиеся пряди рыжих волос прилипли ко лбу, смешавшись с потом и грязью.
Раздался стон. Глухой, протяжный, будто сама земля скрипит под тяжестью невыносимой боли. Затем — скрежет металла по бетону. Что-то огромное тащилось по коридору за ними. Коул резко поднял руку — стоп.
Все замерли. Дыхание. Только дыхание. И этот скрежет. Ближе. Ближе.
— Готовьтесь, — прошептал Коул, сжимая нож.
Тьерри, не отрывая глаз от темного коридора, сунул свою винтовку Овичу. Они встали спиной к спине, образуя последний круг обороны.
Голос из тьмы.
— Сюда, скорее!
Странный шепот донесся из темного проема — дверь охраны, едва приметная между витринами.
Коул метнул взгляд в ту сторону. Ловушка? Но альтернатива — остаться здесь, встретить это лицом к лицу...
— Пошли, — кивнул он.
Они поспешили к двери, волоча Джоан. Комната была маленькой, пропахшей потом. Единственный источник света — мерцающая лампа на потолке, отбрасывающая дрожащие тени.
Человек в дальнем углу, скрытый мраком, поднял руку:
— Тише. Ни звука.
Его голос был изношенным, как старое радио. Тьерри медленно прикрыл дверь, щелкнул замком.
В стене зияли пробоины — следы давнего боя. Сквозь щель в полуразрушенной стене Коул наблюдал за происходящим с леденящим кровь страхом. Его пальцы непроизвольно впились в кирпичную кладку, оставляя на пыльной поверхности кровавые следы. Сердце билось так громко, что казалось - вот-вот выдаст их присутствие.
Из темноты коридора появился Он.
Трехметровый исполин в латах, почерневших от времени и чего-то более зловещего. Доспехи, когда-то сверкавшие на солнце, теперь покрылись патиной веков и странными органическими наростами, будто металл начал срастаться с плотью. На плечах - потрескавшиеся наплечники с выгравированными крестами, теперь искаженными и изуродованными. Череп вместо лица, пустые глазницы, в которых тлел багровый огонь.
Его меч - огромный, с зазубренным лезвием - оставлял на каменном полу борозды, искры сыпались при каждом шаге. Но самое ужасное было в его движениях - механических, неестественно плавных, словно перед ними не живое существо, а ожившая статуя, приводимая в движение какой-то непостижимой силой.
И тут — визг.
Скорпион, наконец выбив дверь, влетел в помещение, снося по пути музейные витрины, Крестоносец замер. Его череп медленно повернулся в сторону нарушителя. Из глубины горла вырвался звук - нечто среднее между скрежетом металла и предсмертным хрипом. Этот звук впился в сознание Коула, оставив после себя лишь одно ясное понимание: он будет слышать его в своих кошмарах до конца дней.
Скорпион, ослепленный яростью, не распознал угрозы. С диким ревом он бросился на гиганта.
Реакция Крестоносца была молниеносной. Его рука в железной перчатке схватила хвост с такой силой, что кости затрещали. Скорпион завизжал, беспомощно забился в железной хватке.
Тогда Крестоносец сделал нечто ужасное.