Ярек нахмурился. Джоан не отступала.
— Ты настолько поглощён своей ненавистью, что не можешь принять, что кто-то может быть не таким, как ты?
— Я реалист, дорогая. И реализм говорит мне — не доверять этой твари.
— Ты просто боишься.
Его глаза сузились.
— Не лезь не в своё дело, сестричка.
— А ты не играй в Бога, солдат.
Даже воздух, казалось, застыл. Ярек первым отвел взгляд.
— Чёрт с тобой.
Он резко опустил дробовик, но был готов в любой момент снова поднять оружие.
— Но если он хоть раз дернется не так...
Джоан не ответила. Она просто опустилась рядом с Медузой, осторожно приподняв его голову.
— Держись... — прошептала она. — Мы тебя не бросим.
Темные коридоры музея казались бесконечными. Воздух был тяжелым, пропитанным запахом сырости и древнего дерева. Отряд двигался осторожно, шаг за шагом, прислушиваясь к каждому шороху.
Медуза шел позади всех, его щупальца слабо подрагивали. Глаза, обычно острые и внимательные, сейчас казались мутными. Он шатался, словно пьяный, его мысли путались, перескакивая с одной ужасной картины на другую.
Тьерри замедлил шаг, подойдя к нему.
— Ты держишься?
Медуза медленно кивнул.
— Мой разум... как туман. Но я еще в строю.
Тьерри положил руку ему на плечо — жест, который раньше никогда бы не позволил себе.
— Ты фактически спас нас. Твои способности... они бесценны. Ярек просто...
— Ненавидит меня, — прошипел Медуза. — И я его понимаю. Я сам ненавижу то, во что превратился.
Его голос дрогнул.
— Но я надеюсь... что на базе найдут противоядие.
Тьерри тронул его плечо.
— Я сделаю все возможное. Онирикью Индастриз — лучшая лаборатория в мире. Там тебе помогут.
Медуза ничего не ответил. Но в его глазах, на миг, мелькнуло что-то, похожее на надежду. Джоан шла впереди, ее пальцы крепко сжимали пистолет. Она бросала ядовитые взгляды на Ярека, который, казалось, специально шел, громко топая сапогами.
Ярек обернулся, его лицо исказила гримаса. Коул, шедший между ними, резко остановился.
— Хватит.
Его голос не повысился, но в нем прозвучала такая сталь, что даже Ярек дрогнул.
— Мы уже почти у цели. Как выберемся — хоть обосритесь от злости друг на друга. Но сейчас — соберитесь.
Джоан отвернулась. Ярек фыркнул. Тьерри вздохнул. Медуза просто смотрел в пол.
И тогда, словно насмехаясь над их надеждами, здание содрогнулось. Где-то внизу что-то огромное двигалось. Коул вскинул автомат.
— Бежим.
И они побежали. К крыше. К спасению. К последнему шансу убраться из этого города кошмаров.
Тени длинными пальцами цеплялись за стены заброшенного музея, пока отряд пробирался к лестнице на крышу. Они вошли в зал с главным экспонатом — огромным драккаром викингов, его почерневшие борта вздымались к потолку, словно корабль-призрак, застывший в вечном плавании.
И тут — свист. Диск от болгарки, вращаясь с бешеной скоростью, просвистел в воздухе и снес голову ближайшей скульптуре. Гипсовый торс рухнул с глухим стуком.
— В укрытие! — рявкнул Коул, отталкивая Джоан за массивную тумбу.
Из темноты вышли три фигуры. Гвозделюди. Они когда-то были людьми. Возможно, рабочими, монтажниками, плотниками. Теперь же их тела превратились в ходячие мастерские кошмаров.
Кожа — бурая, потрескавшаяся, будто старая штукатурка. Из нее торчали гвозди, вбитые глубоко в плоть, словно кто-то собирал их по кускам, скрепляя наспех. Руки — одна превратилась в пилу, зубья которой теперь были частью кости. Другая — в отвертку, вросшую в предплечье, с лезвием вместо пальцев. Но самое ужасное — животы.
Грудные клетки разошлись, обнажив вторые рты — огромные, усеянные ржавыми гвоздями вместо зубов. Из их глоток сочилась желтая слизь.
Первый прыгнул вперед, пила взвыла, рассекая воздух.
Коул пригнулся, очередь из автомата прошила грудь монстра, но тот не остановился. Тьерри швырнул пробирку с кислотой — жидкость разъела лицо, но гвоздечеловек лишь засмеялся, его челюсть отвалилась, обнажив костяную пилу внутри рта. Тогда Тьерри всадил в его голову несколько пуль из пистолета и тварь с грохотом завалилась на спину.
Ярек вскипел.
— Ну хватит это терпеть!
Его импланты зажужжали, гидравлика в руках и спине включилась на полную. Мышцы набухли, кожа натянулась, шрамы стали алыми от напряжения. Гвоздечеловек замахнулся пилой — но Ярек поймал его руку и раздавил в своей ладони. Кость хрустнула, металл согнулся.