Дверь в чердак скрипнула, поддаваясь удару плеча Коула. Внутри царил мрак, пропитанный запахом гнили и старого дерева. Груды хлама, разбитые ящики, обрывки ткани... И труп.
Мужчина, крупный, в спортивном костюме, который когда-то, возможно, был красно-синим, а теперь превратился в грязно-серое месиво. Его тело было обглодано — ребра торчали из-под разорванной кожи, кисти рук почти полностью отсутствовали.
Но в одной из них — монтировка. Тьерри подошел ближе, его дыхание участилось. Он наклонился, осторожно разжал окоченевшие пальцы и взял инструмент. Металл был холодным, тяжелым.
"Ученый сражается с монстрами с помощью монтировки..."
Мысль показалась ему абсурдной.
"Где-то я уже такое видел..."
В какой-то компьютерной игре из детства. В той, в которую он играл, когда мир еще казался простым. Но название не вспоминалось.
— Ну что, теперь ты у нас главный по вскрытию черепов? — пошутил Ярек.
Тьерри лишь схватился за монтировку ещё крепче.
— Лучше это, чем ничего.
— Нам нужно перебираться на соседнее крыло. — осматривая крышу, сказал Коул.
Все молча кивнули.
Крыша музея была лабиринтом из разрушенных шпилей, обвалившихся перекрытий и зияющих провалов. Каждый шаг мог стать последним. Ярек шел первым, проверяя путь. Джоан прикрывала тыл, ее пистолет был наготове. Медуза, несмотря на раны, сканировал пространство, его щупальца иногда подрагивали, улавливая невидимые угрозы.
Тьерри сжимал монтировку, как священный артефакт.
"Если выживу, найду ту игру..."
Мысли были глупыми, но они держали его в реальности. Коул вел их. Его глаза не отрывались от цели — соседнего крыла, где, возможно, был выход. Или новая ловушка. Но останавливаться было нельзя.
Ветер свистел между зубцами старинной кладки, срывая с губ проклятия и унося их в черное небо. Крыша под ногами была ненадежной — черепица крошилась, железные балки скрипели под весом, словно предупреждая: один неверный шаг, и полетишь вниз, в эту бездну разбитых витражей и костей.
Коул присел на корточки у самого края, оценивая расстояние до соседнего крыла.
— Два метра. Надо прыгать.
Ярек посмотрел вниз, сжимая в руках дробовик:
— А если не допрыгнем?
— Тогда тебя хоть хоронить не придется, — буркнул Тьерри, поправляя очки. Его пальцы нервно перебирали монтировку.
Джоан, стиснув зубы, первой сделала шаг назад для разбега.
— По одному. Я первая.
Она не ждала одобрения. Толчок — и ее фигура на мгновение замерла в воздухе, её хрупкий силуэт мелькнул на фоне черного неба. Сапоги гулко ударили по противоположной крыше, она покатилась, гася инерцию, но удержалась.
— Чисто!
Остальные переглянулись. Тактика была проста: Никакой спешки. Один за одним. Без паники.
Пока один прыгает, остальные следят за небом — вдруг летающие твари вернутся. Последний бросает сигнальную шашку — если гибриды близко, свет и дым собьют их с толку.
Коул прыгнул вторым. Затем Тьерри, чуть не поскользнувшись на краю, но Медуза успел подхватить его щупальцем. Ярек, оставшись последним, швырнул за собой дымовую шашку и так же прыгнул следом. Оранжевый дым заклубился за его спиной, скрывая их следы.
Соседнее крыло оказалось плоской площадкой, уставленной вентиляционными коробами и древними антеннами. В углу чернел проем служебного входа — дверь с ржавым замком.
Тьерри присел перед ней, вертя в руках монтировку. Сталь скрипнула, засов поддался не сразу. С третьего удара что-то щелкнуло внутри, и дверь с противным скрипом приоткрылась.
Коул первым просунул ствол в щель, осматривая помещение.
— Чисто.
Техническая комната была завалена ящиками с истлевшими бумагами и сломанными приборами.
Гибриды были здесь. Но сейчас их не было видно. Лестница вела на второй этаж — в полумрак залов, где что-то шевелилось за каждым углом. Ярек последним вошел внутрь, прикрыв за собой дверь.
— Ну что, кролики, в нору?
Никто не засмеялся. Они шли цепочкой, идя вдоль стен.
Коул — первый, автомат наготове. Джоан — прикрывает тыл, Тьерри и Медуза в середине — один с монтировкой, другой чует угрозу кожей. Ярек — замыкающий, с ножом и дробовиком.
Каждый шаг был продуман. Каждый вздох — контролируем.
Тени казалось, шевелились на стенах, но это были лишь расшатанные нервы и игра света и тени. Лестница, по которой спускался отряд, скрипела под их ногами, каждый звук казался неестественно громким.