— Эй, красотка! — Ович встает, слегка пошатываясь, и подходит к ней. — Ты случайно не из спецназа? Потому что ты только что подорвала мое сердце.
Девушка улыбается, а ее спутник резко встал, стукнув коленом о стол.
— Отвали, падла, — рычит он, толкая Овича в плечо.
Удар в нос — резкий, точный. Костлявый хруст, кровь брызгает на стол. Ухажер валится на пол, а трое его друзей вскакивают со стульев.
— Ой, простите, у меня рефлекс, — усмехается Ович.
Первый — коренастый, с бритым черепом — бросается с кулаками. Ярек, не теряя равновесия, хватает бутылку со стола и бьет ему в висок. Стекло разлетается, мужчина падает, хрипя.
Второй — долговязый, с пирсингом в брови — пытается схватить его сзади. Ович резко разворачивается, хватает его за воротник и швыряет в окно. Стекло трескается, тело проваливается наружу под визг посетителей.
Третий — самый крупный — уже занес кулак. Ярек ловит его руку, резко дергает на себя и с размаху бьет головой об стойку бара. Раз — второй. Мужчина оседает без сознания.
— Ну что, еще кто-то хочет поучить меня манерам? — Ович вытирает ладонь о брюки, оглядывая зал.
Бармен, седой детина с татуировками на руках, только вздохнул.
— Опять, блять, Ович?
— Расслабься, старик, — Ярек достал пачку купюр и шлепнул её на стойку. — За всё заплачу.
Он допил остатки виски, смачно крякнул и, пошатываясь, направился к выходу.
Холодный воздух бьет в лицо. Ярек закуривает, вдыхая дым глубоко в легкие. Голова гудит, но он еще держится.
— Господин Ович.
Голос сухой, без эмоций. Из тени выходит мужчина в военной форме — не польской, а с нашивками ООН. Худощавый, с короткой стрижкой, глаза как у снайпера — холодные и неподвижные.
— О… ещё один желающий получить по морде? — Ярек неуверенно пошатнулся, но тут же выпрямился, пытаясь собраться.
— Ваши навыки впечатляют, — сказал незнакомец, игнорируя его слова. — У нас для вас предложение. Важная миссия. Совершенно секретно.
Ович фыркает, выпуская дым колечком.
— Я уже отслужил. И вообще, я в запое.
— Мы знаем. Но вы единственный, кто говорит на русском, украинском и еще на пяти языках. Плюс ваш… уникальный опыт.
— Ага, уникальный, — усмехается Ярек. — То есть вам нужен тот, кто может и стрелять, и материться на разных языках?
Военный не улыбается.
Ярек задумывается на секунду, затем резко выбрасывает сигарету.
— Окей. Где мой вертолет? — он расхохотался, но в глазах уже не было пьяного блеска.
— Садитесь в машину, господин Ович.
Ярек на секунду задумался. Потом плюнул, достал еще одну сигарету, закурил и, небрежно махнув рукой своим ошарашенным товарищам в баре, шагнул к машине.
— Ну что ж… Похоже, игра начинается.
Франция. Нанты. Закрытая лаборатория «Онирикью Индастриз».
Тусклые неоновые лампы мерцают под потолком лаборатории, отражаясь в стеклянных колбах с мутноватыми растворами. Воздух пропитан запахом стерилизаторов и едким химическим послевкусием — будто кто-то смешал хлорку с пережжённой пластмассой. В центре зала — массивная герметичная камера из армированного стекла и стали, внутри которой ещё клубится бледно-жёлтый дым.
"Дезинфекция завершена" — раздаётся механический голос из динамика.
Дверь камеры с шипением расходится, выпуская наружу человека в громоздком защитном скафандре, больше похожем на космический. Его движения медленны, будто он борется с невесомостью. Учёные в белых халатах тут же окружают его, откручивают болты, снимают перчатки, проверяют датчики.
Когда наконец снимают шлем, из-под него появляется худощавое лицо с острыми скулами и бледной кожей, покрытой испариной. Тьерри Трантин, 30 лет, один из ведущих биохимиков комплекса. Его голова полностью выбрита — не из эстетических соображений, а из-за строгих протоколов безопасности. Глаза, серо-голубые и усталые, моментально щурятся от яркого света.
— М-м-минуточку, Жанна, — он слегка заикается, нервно проводя рукой по лицу, словно проверяя, целы ли черты. — Нужно внести данные в протокол. Т-третья фаза испытаний прошла успешно. Нейтрализация газа — 98,7%. Повторные тесты завтра.
Женщина с тугой коричневой косой кивает, спешно записывая в планшет. Тьерри глубоко вдыхает.