— Чё за херня? — Крыса рванулся к окну.
И тут завыла сирена. Не гражданская оборона. Что-то другое — пронзительное, нервирующее, будто сигнал конца света. А потом раздался крик. Сначала на улице. Потом — в самом отеле.
Кто-то забился в конвульсиях в коридоре.
Боровский вдруг захрипел, упал на колени. Его кожа порозовела, потом покрылась пузырями.
— Блядь! — Глыба отпрыгнул.
Пальцы хозяина отеля вытянулись, ногти почернели, превращаясь в когти. Его рёбра трещали, раздвигаясь, будто что-то рвалось наружу.
— Валим отсюда! — Бекон бросился к выходу, но дверь уже распахнулась.
На пороге стоял консьерж. Точнее, то, что от него осталось. Его челюсть отвисла, превратившись в что-то вроде змеиной пасти. Руки неестественно удлинились, пальцы срослись в перепончатые лапы.
— ОХУЕТЬ! — Крыса схватил пистолет и выстрелил.
Голова мутанта взорвалась, но тело продолжало дергаться. Улица превратилась в ад. Люди падали, их тела мутировали, перестраивались. Кто-то вырастил дополнительные конечности, кто-то покрывался шипами.
— БЕЖИМ К МАШИНЕ! — Бекон дал очередь из автомата в гибрида с головой собаки, но тот лишь зарычал и отпрыгнул.
Крыса умер первым. Из переулка вывалилось что-то массивное — гибрид быка и человека, с передними лапами, вросшими в куски бетона.
— НЕТ! НЕТ!
Бетонный блок размозжил ему череп. Славский и Марек заваливаются в свою старую тачку с тонированными стеклами. Глыба заводит, Бекон отстреливается.
— Гони, сука!
Машина рвётся с места. Но через несколько десятков метров тварь с длинными, как у богомола, конечностями, прыгает на капот. Лобовое стекло трещит.
— Сбрось её!
Глыба бьёт по тормозам. Тварь слетает, но машину заносит. Удар в столб. Капот сминается, двигатель захлебывается. Бекон бьётся головой о стекло.
— Бляяя...
Глыба уже тащит его за шкирку:
— ВАЛИМ СКОРЕЕ! — Глыба схватил Бекона за рукав. — СЮДА!
Они ворвались в соседнее здание — старый притон, где когда-то «работали» девочки.
Темно. Вонь дезинфекции. Бекон запер дверь, прислонился к стене.
— ЧТО ЗА ХЕРНЯ ПРОИСХОДИТ?!
Снаружи кричали. Славский прижался к запотевшему стеклу, наблюдая, как улица превращается в живую бойню.
— Это пиздец… — прошептал он, сжимая кулаки.
На улице мутировавшая женщина в разорванном платье схватила выжившего мужчину. Ее живот вздулся, кожа порвалась — и оттуда, с хлюпающим звуком, вырвался гигантский червь, обвил жертву и разорвал пополам. Кишки шлепнулись на тротуар, а женщина заголосила — не от боли, а от какого-то извращённого восторга. Бекон смотрит на свои руки. Человеческие. По какой-то неведомой ему причине, он не мутирует.
— Я ща блевану… — Глыба отвернулся, зеленея.
Они побежали наверх, по шаткой лестнице, где пахло плесенью и мочой. И тут услышали.
Частое, прерывистое дыхание. Шуршание множества конечностей. Из темноты выползло нечто.
Три головы. Отец. Мать. Сын. Сросшиеся в один уродливый комок, их тела слиплись, конечности вывернулись, превратившись в длинные, суставчатые лапы. Кожа переливалась лиловым, на спине пульсировали желтые нарывы.
— МАМА… ПАПА… БОЛЬНО… — завыли они втроём, голоса накладывались друг на друга, создавая жуткую какофонию.
Марек застыл, глаза широко раскрыты.
— Двигайся, уёбок! — рявкнул Славский, но монстр уже прыгнул.
Глыба инстинктивно схватил стул — и вмазал им по центральной голове (матери). Хруст. Череп продавился, но тварь не остановилась.
— ВАЛИМ ЕЁ!
Они набросились, толкая чудовище к лестнице. Оно забилось, завизжало, но сорвалось вниз, разбиваясь о ступени. Бандиты заперлись в квартире, откуда вылезло это. Внутри — нищета.
Разодранный диван, пустые бутылки, шприцы на полу.
— Где-то тут должен быть ствол… — пробормотал Славский, обыскивая шкафы.
Нашли полкоробка спичек, две недопитые бутылки водки, старые тряпки.
— Коктейль Молотова собрался делать? — Глыба усмехнулся.
— Лучше, чем ничего.
Славский выглянул в окно. Старое массивное здание Музея, кирпичное, с чердаком. Выглядело крепче, чем этот гнилой притон.
— Нам надо туда. — кивнул он.
За окном — хаос. Люди кричали, бежали, мутировали. Один мужчина упал, его спина разорвалась, выпуская щупальца. Другого схватили несколько гибридов и разорвали, как голодные псы. Они осмотрели свое скудное снаряжение. У Славского был при себе автомат АК-47 и металлическая бейсбольная бита. Глыба был вооружен револьвером и затупленным ножом. Плюс пара коктейлей Молотова.