Славский тяжело дышал, вытирая пот со лба. Сэшмон поднялся, осматривая пистолет.
— Патронов мало. Дальше осторожнее.
Славский кивнул.
— Пошли, пока целы.
Крыша музея оказалась островком в океане ада. Славский прислонился к парапету, глаза щипало от дыма, поднимающегося с улиц. Внизу полыхали пожары, взрывались машины, кричали люди — те, кто еще оставался людьми.
— Ну вот и добрались, — пробормотал он, вытирая пот со лба грязным рукавом. — Теперь только отсидеться, пока за нами не прибудут спасатели.
Сэшмон не ответил. Он медленно обходил крышу, фонариком подсвечивая в темноте ржавые вентиляционные трубы, разбитые ящики.
— Ты вообще слушаешь? — огрызнулся Славский.
— Здесь что-то есть, — тихо сказал Сэшмон.
Он подошёл к лифтовому механизму, огороженному сетчатым забором. Фонарик скользнул по ржавой решётке — и вдруг... Рык. Громкий, животный, полный ненависти. Из темноты вспыхнули два огромных красных глаза.
— ЧТО ЗА?!
Тварь врезалась в сетку, когти цеплялись за металл, тело извивалось, ломая прутья. Коп отпрыгнул, пистолет уже наготове, но существо было быстрее. Оно вскарабкалось по забору и спрыгнуло на крышу, приземлившись с глухим ударом. Тварь была ужасающей. Две острые клешни росли из деформированной спины, суставы вывернуты в противоположные стороны, зеленая кожа пульсировала, покрытая язвами и трещинами.
Но голова... Голова была хуже всего. Челюсть разорвана, зубы торчали в разные стороны, глаза — огромные, красные, горящие безумием. Сэшмон застыл.
Василиск.
Старые мифы всплыли в памяти — чудовище, убивающее взглядом. Тварь зарычала, спина выгнулась, и вдруг — плюнула огнём. Пламя озарило крышу, едва не задев Сэшмона.
***
Крыша музея превратилась в арену смерти. Василиск ревел, его массивное тело сотрясалось от ярости. Клешни скрежетали по бетону, оставляя глубокие царапины.
— Блядь, ну почему эта тварь не дохнет?! — Славский всадил очередь из автомата. Пули впивались в толстую кожу, из пулевых ран сочилась вязкая кровь, но монстр лишь сильнее ревел от ярости.
Сэшмон прицелился в левый глаз — выстрел. Тварь взвыла, закрыла морду клешнями, но не остановилась.
— Глаза — её слабое место! — крикнул Сэшмон.
— Охуенно! А у меня кончаются патроны! — Славский швырнул пустой магазин, доставая последний.
Василиск плюнул огнём. Пламя лизнуло бетон, едва не коснувшись Сэшмона.
— Чёрт!
Сэшмон взглянул вокруг — и увидел цепь, валяющуюся у вентиляционной шахты.
— Славский! Отвлекай его!
— ЧТО?!
— Я обмотаю цепь вокруг его шеи!
Славский проклял всё на свете, но кивнул.
— Ладно, блядь! Но если я помру — я тебя в аду найду!
Он кинулся в сторону, крича, стреляя в глаза твари. Василиск зарычал, развернулся к нему — и Сэшмон прыгнул сзади. Цепь впилась в шею монстра. Тот забился, зашипел, клешни метались, пытаясь достать копа.
— Тяни его к краю! — орал Славский.
Сэшмон изо всех сил тащил цепь, ноги упирались в бетон. Василиск отчаянно сопротивлялся, но шаг за шагом приближался к пропасти. Патроны кончились. Славский швырнул автомат, схватил лежавшую под ногами монтировку — и врезал твари по голове, проломив ей череп. Василиск взревел — и вонзил клешню в грудь Сэшмона, проткнув его насквозь. Кровь хлынула изо рта копа.
Славский кинулся к нему — но вторая клешня распорола ему живот.
— А-а-аргх!
Боль пронзила всё тело. Кровь. Много крови. Но Славский не сдался. Дрожащей рукой он достал последний коктейль Молотова, чиркнул спичкой.
— Подавись, ублюдок...
Бутылка полетела, разбилась об голову твари. Огонь вспыхнул. Василиск забился, завыл, шагнул назад — и сорвался с крыши. Цепь натянулась, раздался хруст ломающейся шеи. Тело Василиска рухнуло на арматуру, торчащую из груды мусора.
Славский полз. Кровь тянулась за ним по бетону. Он дополз до каморки, ввалился внутрь, захлопнул дверь.
Тьма. Тишина. Боль.
Якоб дрожащей рукой достал сигарету и чиркнул зажигалкой. Огонёк замерцал в темноте и осветил его лицо — бледное, в поту, в крови. Он затянулся, закашлялся, выплюнул кровь.
— Весёлый денёк сегодня был, да?
Снаружи город горел. Но здесь, в этой тесной комнатке, вдруг стало очень тихо.
ПОСЛЕСЛОВИЕ ОТ АВТОРА