Поступок Ника… скандален, безумен… и вместе с тем вызывает трепет во всем теле. Нечто первобытное… Нет, я конечно рожу-то ему расцарапаю, он сам мне дает карт-бланш, как только окажемся наедине, уж я выплесну все что чувствую…
Но сейчас не стоит привлекать внимание своей ненавистью и истерикой. Это только все усугубит. Ник тем временем двигается к парковке, лавирует между автомобилями. Тут вроде никого нет и от этого вздыхаю с облегчением.
- Пожалуйста, поставь меня… я сама пойду. Нам и правда надо поговорить.
Ник ставит меня на ноги, смотрю в его лицо, и вдруг замечаю, что оно загримировано! Заштукатурено, словно профессиональным гримером, но при близком рассмотрении на скуле проглядывает огромный синяк. И все же, это меня не останавливает, бью его по лицу, со всей силы, наотмашь. Голова Дворецкого дергается. В глазах загорается опасный блеск. Он выглядит безумным сейчас, точно зверь, готовый наброситься. Но не делает ни движения, просто стоит и смотрит на меня.
- Тебе полегчало? - спрашивает спокойным голосом.
- Нет. Вот до крови когда расцарапаю, тогда возможно, станет чуть легче, - отвечаю, и тут же смущаюсь своих слов.
В уголках рта Ника вспыхивает насмешка:
- А ты кровожадная.
- Не представляешь насколько!
- Сама пойдешь со мной или мне снова на плечо?
- Не устал?
- Тебя таскать хоть целыми днями готов.
- Да пошел ты! Отвали. Я домой…
- Так и я туда же.
- Слушай, Дворецкий, я в твои игры больше не играю, ясно?
- Теперь с Антоном играешь?
- Да! С ним!
Не знаю зачем я это сказала, но глаза Николая наливаются такой яростью, которая меня пугает. Зачем провоцирую? Лучше бы молчала, показала холодность… Но проблема в том, что не могу. Меня раздирают противоречивые эмоции. Обида, злость… и тревога. Что произошло? Что случилось? Что он натворил?
Он снова хватает меня за руку и тащит за собой. Его ладонь обжигающе горячая. Ник двигается так быстро, что все что мне остается - сосредоточиться на том, чтобы не споткнуться и поспевать за ним. Ничего. Я тоже хочу поговорить. Выплеснуть накопившуюся ярость, ненависть к нему. Но ярость с каждой секундой глушится эндорфинами, количество которых растет пропорционально минутам его близости, его касания, подобного легким разрядам тока.
Ник подходит к черному автомобилю, достает ключи.
Стою рядом, обхватив себя руками и дрожа от холода.
- Залезай в машину.
Я молча повинуюсь. Устала сопротивляться. В конце концов, нам действительно надо поговорить…
Глава 19
- Куда мы едем? - спрашиваю, когда автомобиль выруливает с парковки. - Ты понимаешь, сколько проблем мне принес? Мама будет злиться. Обидится…
- Прости за маму. Я не хотел, чтобы так вышло. Но тебе не следовало танцевать с ним…
Задыхаюсь от возмущения, даже не знаю, что на это ответить. Глаза Ника все еще сверкают яростью, сидя на заднем сидении, то и дело ловлю его взгляд в зеркале заднего вида. Не стоит злить водителя за рулем. Лучше оставить разборки до момента, когда остановимся. Так ли важно куда он меня везет? Прислушиваюсь к себе и понимаю, что мне наплевать. Все равно, глубоко внутри я рада, что Ник нашелся. Что он рядом. Хоть и ненавижу себя за это.
Мы едем минут тридцать, потом машина въезжает во двор высотного здания, и Дворецкий паркует машину.
- Что это за место?
- Я тут живу.
- Зачем ты привез меня к себе домой?
- Нам надо поговорить… Ты меня в гости не приглашала, поэтому придется у меня… Пошли.
Он берет меня снова за руку, и это безумно приятно, ощущение, словно мне опять восемнадцать… и это первое свидание. И нет груза прожитых лет, сделанных ошибок. В животе трепещут бабочки. Как же хочется отбросить прошлое и просто отдаться чувствам.
Заходим в лифт, и от тесноты пространства, близости сильного мужского тела, кружится голова. Ник не делает попытки коснуться меня, но все равно у меня ощущение, что я окутана им, его теплом, силой, его запахом, который вдыхаю жадно. Ник долго и пристально смотрит на меня, а я гадаю, что же дальше. Чем закончится этот вечер? Если мне даже лифт пережить трудно, что будет, когда в его квартире окажусь? В его полной власти…
В узком пространстве виснет напряженное молчание… и желание… Мысли о сексе, чертовы проклятые мысли, которые никак не желают выходить из головы…
Аромат мужского парфюма дразнит, тревожит, сводит с ума. Нечто острое, древесно-первобытное, мужское, с тонкой имбирно-сладковатой ноткой… Надо отдать должное, туалетную воду Дворецкий выбрал идеально. Смесь терзает, мучает неуловимыми нотами чего-то грубого, но в то же время чувственного, мужского, неуловимого.