Мария Павловна вбила в поисковой строке: «сердце бога». Дважды промазала мимо нужных клавиш, подсознательно досадуя, что идет на поводу бреда больной. Тем удивительнее оказался результат: запрос был заблокирован.
Мария Павловна щелкнула напоследок обновление, и с объявления о розыске на нее вдруг поглядела Ада. Служба безопасности сняла блокировку новостей в сети - это было хорошо, но, вчитавшись в объявление, Мария Павловна охнула. «Покинуть место встречи, срочно вызвать СБ...» - регламент действий при поимке опасного преступника. Аду подобное обращение надолго выведет из равновесия. Нужно им объяснить. Повторить о щадящей поимке, раз Антон Максимович этого не сделал.
Рука потянулась за смартфоном, и в этот момент к ней постучали. Прежде чем Мария Павловна успела ответить, дверь кабинета распахнулась. Профессор Илларионов славился бесцеремонностью. Низенький и пухлый, он, однако, ходил совсем бесшумно, преодолевая длинные коридоры Института с похвальной быстротой. Медсестры звали его Колобком - за фигуру, легкую скорость и румяные щеки.
Но сейчас румянец Илларионова был неестественным, лихорадочным. Профессор нервничал.
- Мария Павловна, как вы? - с порога спросил он. - Отец Шейфер сообщил по своим каналам, вашу пациентку видели в Торговом Центр «Триумвират», это в Эскамаре. Одну.
- Ада бежала от Прыгуна или он ее бросил? – спросила Мария Павловна, про себя отмечая, какой рваной стала речь Илларионова. Что-то в похищении Ады чрезвычайно взволновало его, что-то несомненно, личное. Но что личное может быть в простой истории врача и пациентки?
- Непонятно. Мы с СБ сделали совместное объявление.
- Объявление я видела. И я не понимаю, почему Аду ловят, как преступницу? Она безоружна, неопасна и совершенно беспомощна. При встрече от нее не следует бежать. Ее нужно отвести в тихое безлюдное место и дождаться СБ.
- Так решил ее отец.
Мария Павловна мельком глянула на монитор. Растерянное, еще белее обычного лицо Шейфер смотрело с одинаковых объявлений с одинаковым немым укором: упустила!
- Антон Максимович меня не послушал. Но вы! Вы курировали случай Ады с ее поступления в клинику, вы знаете, как для нее будет лучше.
- Лучше для Ады не значит лучше для всех, Маша.
Мария Павловна затихла от сухого, слишком ровного тона Илларионова.
- Острый психоз невозможен при тех дозах психотропных, что она получает, - помолчав, медленно возразила она. - На улицах Эскамара Ада впадет в ступор. Ее необходимо скорее увести оттуда.
- В вас говорит не врач, но кто… Подруга? Мать? Вы слишком привязались к пациентке, Мария Павловна! Многообразие метамира может ввести Шейфер в ступор, а может пробудить безумные фантазии, вызвать новый цикл «бреда исключительности». Поэтому объявление такое, - тише пояснил Илларионов. Мария Павловна вскинула голову.
- Прыгун оказался реальным. Что еще из фантазий Ады имеет корни в реальности?
- Вы сомневаетесь в моем диагнозе?
Мария Павловна поджала губы, чтобы не сказать лишнего. Управленец из Илларионова был хороший, но врач посредственный. С Адой ему повезло, или...
Сторона пластинки кончилась, лапка проигрывателя со щелчком взлетела вверх. Илларионов вздрогнул от неожиданности, а лицо на миг обрело затравленное выражение.
...Или Аде Шейфер действительно был поставлен неверный диагноз. И, судя по реакции Илларионова, он знает об этом.
- Я давно замечала кое-что странное в истории болезни Ады, - нейтрально сказала Мария Павловна, вновь открывая пухлый том. - Вот. Где два года? У Ады нет ни единого воспоминания о них, как нет никаких свидетельств знакомых и дальних родственников, где она была и что делала в это время.
Профессор стал пунцовым от волнения, так что Мария Павловна подумала, не принести ли сердечных капель. А потом сдался и как-то сразу сдулся.
- Что ж теперь... Все равно, не сегодня - завтра метамир все узнает! Два года перед клиникой Ада провела в эскамарских психотехнических лабораториях.
- Ч-что? - она и предположить не могла, за что к эскамарским спецам по ломанию психики угодила бы землянка. - Из-за чего?!