«Спокойно, Ада. Может, это старинная письменность, сохранившаяся только у одного малого народа… народности. Где-нибудь в Китае или Индии… Да кого я обманываю! Неземные это языки. Не наши».
А английский среди них почему? Избирательная галлюцинация?
Дверь толкают. Я по инерции отшатываюсь, затем с новой силой наваливаюсь на нее. Глупый порыв не пускать очередную галлюцинацию ближе. За дверью возмущенно лопочут что-то на совершенно незнакомом языке.
- Занято! – отчаянно шепчу я по-русски.
Голос отдаляется. Посетительница наверняка пошла за администратором или охраной, да и Юль мог обратить внимание на инцидент. Бежать - сейчас или никогда! Решив во что бы то ни стало игнорировать фантастическую часть реальности, я в который раз выглядываю за дверь, и – о, удача! – Юля отвлекла официантка. Я натягиваю капюшон кофты, скрывая лицо, и шмыгаю из туалета. Другие орки, хоть я твердо решила отказать им в существовании в одном мире со мной, очень кстати идут к той же лестнице, так что их широкие спины и бока закрывают меня от зала и слепого, но ведущего себя, как зрячий, похитителя. На лестнице я оставляю орков, несусь вниз.
План такой. Теряюсь в недрах торгового центра. Пока Юль меня ищет, обзавожусь телефоном (прошу или краду) и звоню Аське! И, в зависимости от того, что она скажет, сдаюсь либо Юлю, либо обратно Марии Павловне. По ситуации.
Лечу, перескакивая через две ступеньки. Прочь от страха – тяжелого, душного, затхлого. Краснолицые галлюцинации шумно топают сзади, и внутри все сохнет, пустыня ширится. Не убежать.
Вылетаю на первый этаж. Вот мебельный отдел, где мы «пришвартовались». Меж нагромождений кухонной мебели мелькает консультант, и я бросаюсь за помощью. Пусть ругает за порчу дивана, но все же знакомое, можно сказать, родное лицо без рогов и квадратной челюсти! Бегу… и замираю, сердце скользким шариком подкатывает к горлу. Из-за шкафов показался рогатый покупатель. Безумие опередило меня. Оно не просто дышит в спину, оно везде – в коридоре, в соседних отделах, таращится с галереи второго этажа. Люди с зеленой кожей, с красной кожей, с синей кожей, рогатые, косматые, четверорукие. В обычной одежде, в странной одежде, почти без одежды. Чтобы не сойти с ума окончательно, приходится опустить взгляд к ногам, к серым, таким нормальным на вид балеткам.
«Это все ненастоящее. У меня глюки. Я больше не буду смотреть по сторонам. Подожду, когда отпустит».
Сердце колотится как сумасшедшее, от гулких ударов даже пальцы дрожат.
«Ты просто боишься признать, что это не галлюцинация. Что все вокруг: и торговый центр, и орки, и рогатые – настоящее».
Хорошо, пусть настоящее. Но где логика? Мебель в отделе обыкновенная. Нормальная. И консультант. И столики в кафе наверху. И туалет, если не считать надписей. И голубовато-серое утреннее небо за стеклянными дверями выхода. Тогда это рогатое-хвостатое откуда? Почему? Что за дикий микс обычного и невероятного?!
«Первый открытый межмировой торговый центр», - сказал Юль. Одно слово в этой фразе неправильное, ненормальное. Как в детском игровом задании «Найди лишнее»…
«Межмировой»?!
«А город? Как выглядит город, если таков его торговый центр?» - мелькает ехидная мысль, имеющая свою безумную логику, и я сдаюсь. Иду коридором к дверям. Надо выяснить все до конца, даже если не уверена, вынесешь ли такую правду.
…Нет, не выношу. Прислоняюсь к стене рядом с дверью, а ноги опять подкашиваются. Потому что город во сто крат безумнее торгового центра. Страшно даже присмотреться к нему, как следует, столь явно он чуждый. Стеклянные, многослойные, как торт-наполеон, стены вздымаются на высоту небоскребов. Меж ними узкие дорожки пешеходных улиц. Прямо под ногами, под прозрачным тротуаром вжикают разноцветные пули машин. По тротуару снуют те же рогатые и орки. Между ними люди – на вид как люди, но какие-то… прозрачные. Стекло стен то и дело взрывается многометровым разноцветием красок – рекламными роликами, и среди узнаваемых лиц актеров и пейзажей природы мелькают странные, неземные.
Верхняя часть стены напротив поворачивается, как грань в кубике Рубика. Я опускаюсь на тротуар, где стою, слабо ойкаю, когда желтая громада машины проносится прямо подо мной.