Пройдя и их КПП, я позвонил бишкекским друзьям шефа, к которым ехал, чтобы они меня встретили. Мужики, однако, меня так рано, к девяти утра, ещё не ждали, но Акжолыч-то об этом ничего не сказал?!! Тем не менее за мной пообещались прибыть в течение получаса.
Я принялся осматривать окрестности. Сразу за КПП оказалась огромная стоянка маршруток в Бишкек. Не считая бывшего городского фрунзенского 32-го маршрута в Георгиевку, по которому раньше можно было увидеть даже гармошковый «Икарус», а теперь прямо через границу крутились микроавтобусы, типа «Форд-Транзитов», от поста отправлялись маршруты на рынок «Дордой» и к бишкекскому ЦУМу. По ходу удалось узнать, что Дордоем, оказывается, звали дедушку хозяина этого базара.
Рядом с этой конечной остановкой расположился платный туалет, в котором почему-то совсем не уважали казахстанские деньги, ибо посещение сего заведения стоило пять сомов, но при этом почему-то тридцать, а не пятнадцать, тенге. Я пошёл искать обменник.
Чуть дальше стоянки маршруток оказался пост киргизского ГАИ. В обе стороны дороги стояли знаки «STOP», все машины притормаживали, а трое гаишников вынесли из своего двухэтажного поста к этим знакам столик, и периодически заворачивали кого-нибудь в свою сторону для проверки документов – в основном, «транзитников». Первый обменник за этим постом оказался закрыт, зато рядом на бетонном заборе красовалась выведенная чем-то чёрным корявая надпись «ПРИЕМ БОКЛАШЕК». Позже выяснилось, что там так называли пластиковые бутылки…
Второй обменник оказался открыт, и за бумажку в две тысячи тенге мне дали шестьсот двадцать сомов. Киргизские купюры были какие-то настолько затёрто-потрёпанные, что, казалось, они вот-вот расползутся у тебя в руках, как мокрое мыло. Я аккуратно спрятал их в карман и продолжил экскурсию. Но больше ничего интересного там не оказалось: единственный магазинчик торговал самым обычным «киосочным» набором продуктов, а второй платный туалет оказался закрыт на ремонт.
Примерно через полчаса за мной приехали. Классная джипообразная машинка была праворульной и называлась «Тойота-Сэф». Мы покатили по Ленинскому. Посёлок этот, хоть и не будучи райцентром, был не меньше Кордая, однако сразу бросилось в глаза небогатое житьё местного народа. Здесь было гораздо меньше машин во дворах, киосков, магазинов и кафе вдоль улиц. Мы свернули на окружную автодорогу вокруг Бишкека, и вскоре приехали к первой остановке устроенной для меня экскурсии – пятой ГЭС.
Каскад из нескольких малых гидроэлектростанций вокруг киргизской столицы, называвшийся «Чакан ГЭС», то бишь «малые гидроэлектростанции», был устроен немного не так, как такой же каскад в Алматы. Если наши были построены прямо по руслу горной речки, то каскад бишкекских станций располагался вдоль специально прорытого обводного канала, бравшего воду из пограничной реки и сбрасывавшего её потом туда же.
Симпатичная запруда на канале со шлюзовыми заслонками, чуть в сторонке – компенсационный резервуар для защиты от перепадов по стоку, а проще говоря – приличных размеров озеро, и высокое здание машинного зала, в котором оказалась парочка гидрогенераторов свердловской постройки 1957 года выпуска. Каждый агрегат мог выдавать по три мегаватта мощности. Вокруг резервного озера на лето, в соответствии с веяниями времени, теперь устраивался платный пляж.
Самый главный вопрос был выяснен: отсюда можно было брать электроэнергию для Казахстана – линия электропередач тянулась прямо от этой станции через границу в Кордай. Меня снова посадили в «Сэф" и повезли в центр Бишкека. Мы проскочили в сторону гор по улице, шедшей в районе Бишкекской ТЭЦ, и свернули на Чуйский проспект. Киргизские водители были крайне далеки от соблюдения хоть каких-нибудь правил дорожного движения – пересечь двойную сплошную на встречку или не пропустить пешехода на зебре было обычным делом. А после того, когда я, сев в машину, ещё и пристегнулся ремнём… Местные изумлённо молвили: «Ничего себе – как там ваши менты вас выдрессировали?!!»
Между ЦУМом и Домом Правительства теперь реял на высокой мачте государственный флаг Киргизии, очень похожий по величине на флаг Казахстана, установленный у памятника жертвам политических репрессий в Астане. Но если возле нашего никакой видимой охраны не было, то здесь устроили «Пост номер один» – по бокам мачты с флагом стояло в прозрачных будочках двое часовых.