– И другие жители…
– Конечно, они в курсе! Все в курсе! Все прекрасно знают, что я – Яна. Но и они согласились поддерживать эту легенду, чтобы делать вид для вора, кем бы он ни был, что я – парень. Грубый голос уже стал частью меня, а этот бинт – второй кожей.
– Это… ужасно, Яна… – ахнула Лира.
– Только благодаря этому я еще здесь, живая. Это, правда, так. Отец был уверен: будь я девушкой – меня бы давно похитили, как и остальных. Но не все девочки готовы скрывать свою истинную сущность. Я бы тоже не скрывала, если честно, но вот отец остался непреклонным. Он до последнего боролся за мою безопасность. Он не стал меня запирать в доме, потому что знал, что это бесполезно.
– Должна признать, твой отец был очень мудрым человеком.
– Да, он умел меня защитить.
В глазах Яны застыли слезы.
– Милая… теперь ты можешь нам открыться. В доме тебе не надо ходить с перебинтованной грудью.
Лира встала и обняла Яну, сев рядом с ней.
– Мы с тобой, – она гладила ее по голове, – мы втроем защитим тебя. Мы избавили Лос-Риверс от двух монстров, но опасность еще не миновала. Мы справимся, вот увидишь. Ты будешь в безопасности, когда это все закончится.
Котон стоял в оцепенении. Он не мог поверить в то, что был так глуп, считая Яну – Яном. Но ведь так и предполагалось! Никто не должен был догадаться.
– Надо же, – Люпен проснулся и повернулся на бок, лицом к друзьям, – а я-то думал, чего это у мистера Ская такой странный паренек вырос…
Яна не сдержала смех.
– Не стоит держать себя за дурака, Котон. Я тоже не догадывался… вот ведь чертов детектив! И ты молчала, Лира?
– Конечно. Женская солидарность.
– Вот как? Интересно.
Голос у Люпена все еще слаб. Он сохранял бодрость из последних сил.
– Скажи, Яна, есть у вас в Лос-Риверсе какие-нибудь странные места, которые могут быть связаны с происходящим? – поинтересовался Котон.
Яна задумалась, внимательно посмотрев на Кастора. Почесав кота за ухом, она ответила:
– Есть одно такое место. Яма.
– Яма? – переспросила Лира.
– Так мы ее называем. На самом деле это глубокий туннель, ведущий куда-то под землю. Никто не знает, откуда он взялся.
– Кто-то спускался вниз?
– Боятся.
– Почему же? Слишком глубоко?
– Не в этом дело.
Люпен заметно нахмурился, заподозрив, что дело куда серьезнее.
– Голоса, – ответила Яна.
– Голоса? – переспросил Котон.
– Только ночью. По ночам из туннеля звучат голоса. Мужские. Редко женские.
– И что они говорят? – спросила Лира.
– Разное. Часто кричат. Просто кричат. Говорят очень редко. Вот никто туда и не спускается. Если смотреть, что там, то только ночью. Думаю, что днем там пусто. Но опять же… никто не спускался – ни днем, ни ночью. Я не могу ничего утверждать «наверняка».
Котон и Лира синхронно бросили взгляд на часы.
– Эй… только не говорите, что…
– Я подожду вас здесь, – сказал Люпен, – Яна, отведи их в Яму. Пусть проверят. У Лиры большой опыт спуска в подземные туннели.
– Но там может быть опасно!
– Котон, возьми оружие, какое потребуется. Будьте осторожны. Потом все расскажете мне. Обращайте внимание на детали и дождитесь голосов. Мне интересно, что вы услышите.
Котон и Лира даже не подумали отказываться от дела. Надо признать, они бы и сами согласились проверить Яму.
Люпен, увидев в глазах друзей отвагу и решимость, тепло улыбнулся и добавил:
– За дело, мои детки.
Глава 21. Узоры во мраке
Комнатка Сарейзы во многом отличалась от пышных хором остальной части поместья Ван Хаттен. Это была маленькая комнатка в подвале, коряво обитая досками. Одноместная узкая деревянная низкая кроватка, одно и то же постельное мятое пожелтевшее влажное постельное белье, песок под ногами. Рядом с кроваткой – зеркало с трещиной на стене и металлическая раковина, из которой течет соленая морская вода. Маленький шкафчик для одежды всегда пустовал. У Сарейзы только одна одежда на каждый день. Комнатка освещалась тусклым пламенем одной-единственной свечи, дававшей теплый желтоватый свет. Вечно влажно и холодно. Это место совсем не отапливалось. Комнатка Сарейзы тесно соседствовала с кровавыми подземельями, а потому некоторые доски в углу комнаты пропитались бардовой кровью, сочащейся сюда по каплям. Скоро на этом месте вырастет особый мох и грибы, которые растут только на кровавой влаге. Сарейза называла это «мох на крови».