Лира смотрела на доктора, как на безумца. Но при это она отдавала себе отчет в том, что он прав. Пока грибы не растут внутри ее тела – она может жить.
– Как бы это ни странно не прозвучало, данное обстоятельство – единственное, что дает надежду. Мне очень жаль, милая. Пока мы не найдем лекарство, тебе придется постоянно терпеть эту ужасную боль. Нужно вырезать грибы один за другим и тут же обрабатывать раны. Понадобиться очень много бинта и не меньше антисептиков. Мы не можем допустить проникновение вторичной инфекции. Если получим гнойное воспаление или абсцесс… лучше не думать об этом.
Доктор Морис принялся собирать вещи.
– Я схожу за шприцами и флаконами с обезболивающим. Кому-то придется остаться с ней на ночь и вырезать грибы. Сама она не сможет дотянуться до всех мест. Черт подери! Что за день?! Меня еще ждет эта девочка, которую весь день тошнит. Она уже наблевала пять ведер воды… у нее тотальнейшее обезвоживание. Как она вообще жива…
– Что за девочка? – не поняла Яна.
– Кэтрин, кажется…
– Кэтрин Мёрфи?
– Да, точно! Мать привела ее два часа назад. С тех пор из нее вышло пять ведер воды… ума не приложу, что с этим делать! Оставил ее под капельницей, чтобы восстановить водный баланс.
Яна испуганно ахнула и прикрыла рот руками.
– Что такое? – нахмурился Люпен. – Ты ее знаешь?
– Я дружила с ней до того, как стала Яном, а ее заперли дома. Кэтрин была моей хорошей подругой. Мы часто гуляли в лесу и собирали ягоды. Она любит вышивать. У нее это очень круто получается!
– Могу я пойти с вами и посмотреть на девочку? – спросил Люпен у доктора Мориса.
– Пойдемте, конечно. За одно заберете обезболивающее и шприцы. Я вам все передам.
– Хорошо. Котон, Яна, оставайтесь с Лирой. Вырезайте грибы по мере их появления.
Доктор Морис передал Котону скальпель и баночку со спиртом.
– Я скоро вернусь, Лира. Хочу кое-что проверить.
С этими словами Люпен направился к себе в комнату и достал из чемодана свой следометр.
– Я готов, доктор Морис. Покажите мне Кэтрин Мёрфи.
* * *
Кэтрин Мёрфи стояла в центре белого кабинета. Правой рукой она держалась за штатив, на котором висела бутыль с физиологическим раствором и установленной капельницей. Между ног стояло жестяное ведро. Девушку застали склонившейся над ведром. Изо рта массивным потоком вытекала вода, смешанная с серыми прожилками. Эта вода больше напоминала помойные воды, стекающие с сырого мяса, когда его промывают. В это время мать сидела перед дочерью на коленях, держала ведро и отчаянно рыдала.
Именно эту картину увидели Люпен и доктор Морис, когда вошли в кабинет. Доктор Морис тут же отбросил свою сумку, сорвался с места и побежал к своей совсем еще юной пациентке.
Он взглянул на капельницу – жидкость быстро утекала из бутылки. Доктор мигом перекрыл капельницу, повернув колесико на трубке, и схватил Кэтрин за плечи.
Люпен видел беспомощность доктора в этой ситуации. Кэтрин неукротимо рвало. Она теряла жидкость литрами. Люпен сам видел подобную жуткую картину впервые. Создавалось ощущение будто через Кэтрин вытекал весь океан.
– Сделайте что-нибудь! Умоляю! Она умирает! Она мучается! Не стойте! Делайте что-нибудь!
Но отчаянные мольбы несчастной матери не могли заставить делать доктора Мориса то, что он не умеет – лечить такое состояние.
Люпен не сомневался – в болезни девочки замешаны темные силы. Он полагал, что и здесь было влияние того, кто наслал на Лиру грибное проклятие.
– Кэтрин! Девочка моя! Что с тобой? Почему вы стоите, доктор? Помогите ей! Она не справляется! Что это…
И вдруг рвота Кэтрин прекратилась. Когда ведро наполнилось водой, она выгнула спину и выпустила длинную слюну изо рта.
Мать быстро поднялась и вытерла лицо дочери полотенцем, которое уже успело промокнуть и стать противно-влажным и холодным.
– Доктор Морис! Что это? Доктор…
Врач усадил Кэтрин на кушетку и повернул колесико, открыв капельницу.
– Я приготовлю еще растворов.
– Вы только капаете ей эту воду! А вся вода утекает! Это не помогает!
На этой ноте доктор Морис не сдержался, резко развернулся и гневно рявкнул на мать Кэтрин:
– Значит, будем капать еще!
Он смахнул пот с мокрых волос и добавил уже спокойнее:
– Все, что я могу – восполнять утраченную жидкость. С таким обезвоживанием она должна была валяться мертвой на этом полу уже после второго ведра!
Мать это никак не утешило, а только довело до слез. Но женщина ничего не могла сделать. Она села на кушетку рядом с дочерью и взяла бледную Кэтрин за руку.