несколько реплик актёров, подумала, что это была плохая идея. Там происходило настоящее
безумие.
– Он убил меня! Убил этим деревянным мечом! Я умираю! – корчился на полу какой-то
мужчина в жёлтой маске, прижимая руку к невидимой ране. – Как только закроются кулисы,
я больше никогда не увижу своей прекрасной Лучинды. А она так хороша, и по-настоящему
любит меня, и это несмотря на то, что вся она из картона. О где ты, моя воздушная любовь?
Неужели тебя унёс ветер?
Мне надоел весь этот гам, и я спустилась к самой реке: там было спокойнее, хотя людей по-
прежнему было не мало. Смеркалось. Прислонившись к берёзе, я долго наблюдала за тем,
как с неё, трепеща каждой прожилкой, срываются и падают тонкие вечерние листья, плавно
ложась на воду. Одни были подобны заплутавшим кораблям, севшим на мель, другие,
которых несло теченье, на выживших в кораблекрушенье, борющихся со стихией и полных
надежд, не желающих верить в то, что они все вскоре утонут в холодных водах.
– В том шатре гадают! – услышала я голос Дымки.
Я обернулась, чтобы увидеть, куда она указывает. Недалеко от меня, чуть выше реки, стоял
небольшой тёмный шатёр, вокруг него столпилась приличная очередь.
– И что тебе предсказали? – спросила я, подойдя к ней.
Её глаза радостно блестели.
– Судьбоносную встречу с таинственным незнакомцем, – сказала Дымка, немного
смутившись. – Тебе непременно нужно сходить туда.
Я не успела ответить ей – перед нами неожиданно возник Мир. На нём было чёрное длинное
пальто с металлическими застёжками и знакомые мне тёмные очки.
– Милые дамы, прошу прощения, что вмешиваюсь, но я бы не советовал вам ходить к этим
шарлатанам: всё, что они умеют – это искусно лгать и опустошать карманы, – произнёс он
заботливым тоном. – Только избранным дано обладать настоящей магией.
Не знаю, зачем он подошёл к нам, но мне была нужна эта встреча, поскольку у меня
накопилось к нему несколько важных вопросов, но для этого надо было постараться
избавиться от Дымки, которая раскраснелась и глупо заулыбалась Миру, явно поверив в своё
предсказание.
– Например, вам? – спросила я, стараясь направить разговор в нужное русло.
– Возможно, – ответил он, заманчиво улыбнувшись. – Хотите проверить?
Хорошо, что на меня не действует их обманчивое обаяние; хотя, думаю, в этом нельзя быть
полностью уверенной. Я ещё не так много знаю о вампирах, несмотря на то, что в последнее
время мне приходилось с ними часто встречаться.
– Я бы не возражала, только такие вещи должны оставаться в тайне. Мы не могли бы
уединиться?
– Разумеется, – согласился он.
Я повернулась к Дымке, и встретилась с её гневным взглядом. Она обиделась на меня,
вероятно, решив, что я нагло флиртую с её судьбоносным мужчиной. Я сказала ей, что
отойду ненадолго, но она сама удалилась, пробормотав, что не хочет мешать нам. Наконец,
можно было покончить с этим спектаклем.
– Расскажите мне, как вы связаны с моим другом? Вы сказали, что помогли мне по его
просьбе, но почему? Что вы знаете о нём?
Мир сделал задумчивый вид, словно решая, ответить мне или нет. Потом он произнёс:
– Сомневаюсь, что вам понравится то, что я скажу. Но если вам, в самом деле, хочется
послушать, то давайте пройдёмся, посмотрим на людей, подыщем мне кого-нибудь
вкусненького...
Он двинулся вперёд по направлению к шатру, и я молча последовала за ним. Пока я не
получила ответ мне нужно было терпеть его общество. Думаю, Мир это отлично понимал,
поэтому не спешил говорить о Саше, тянул время, чтобы немного испытать меня –
своеобразная месть за мою открытую неприязнь к вампирам.
– Как вам этот прелестный юноша? – спросил он, оглядываясь на случайного встречного. –
Хотя, кажется, эта яркая особа в коротком платье куда аппетитней…
– Может, хватит об этом? – наконец, не выдержала я.
Он лишь ухмыльнулся в ответ. Мы приблизились к шатру и, заняв очередь (я даже не стала
спрашивать, зачем ему это), отошли чуть в сторону. Слева от шатра находился кукольный
театр – перчаточные куклы выглядывали из-за ширмы, смеялись, пели какие-то весёлые
песни, обращались к зрителям. Я подумала о том, что уже видела их в кукольном магазине
этого города, но не была в этом уверена.
– Этой способностью обладают только самые древние вампиры, – начал Мир полушёпотом.
– Мы можем проникать к людям в сознание, как бы далеко они не находились. Однако для
этого нужно их согласие, они сами должны призвать нас, впустить нас в свои сны. Мы
исполняем их желания, а взамен пьём их жизненную силу. Твой друг недавно связался со
мной, твердил, что ты в опасности и просил помочь. Я больше ничего не знаю о нём, кроме
того, что его мучают душевные страдания.
– Из-за того, что вы забрали у него жизненную силу? – я с ненавистью посмотрела на
вампира.
То, что он сказал, не совсем укладывалось в моей голове, но он мучил моего друга – этого
было вполне достаточно, чтобы взглянуть на него как на чудовище, кем он в принципе и
являлся. Он нёс зло, в котором не было никакой примеси искусственности, как мне казалось
до этого. Он был реален, и то, что он творил было тоже реально.
– Это любовные страдания, – спокойно ответил Мир. – Его просто угораздило влюбиться не
в ту девушку.
Я почувствовала укол совести и замолкла, погрузившись в унылые мысли. Потом до уха
донеслись стихотворные строки, которые читала одна из участниц кукольного представления
с длинными жёлтыми кудрями и лакированными красными губами:
“Ты похожа на куклу, – мне мальчик сказал. –
Я тебя бы любил, я тобой бы играл!”
Улыбнулась я нежно, спрятав нож за спиной.
“Купи бантик пунцовый – буду вечно с тобой!”
Закончив стих, кукла разразилась хищным смехом и стала бешено трястись. Мне сделалось
жутко, но, судя по всему, публике это понравилось. Я повернулась к вампиру.
– Это ведь ты обратил Радугу? – спросила я, смерив его презренным взглядом.
– О, я, наконец, удостоился дружеского “ты”, – улыбнулся Мир.
– Зачем ты сделал это? – спросила я, скрестив руки.
Наверно, было нелепо спрашивать вампира об этом, но мне почему-то хотелось услышать
ответ, хотя, думаю, я уже его знала.
– Она сама попросила. Я встретил её глубокой ночью в супермаркете – бедной девочке не
хотели продавать спиртное.
– Ты затуманил ей разум, – сказала я обвинительным тоном, прервав его.
Мир покачал головой и медленно улыбнулся, вероятно, вспоминая что-то очень приятное.
– Мне даже не пришлось прибегать к этому. Когда мы вышли, то столкнулись с её…
мужчиной. Он вёл себя недостойно, весьма недостойно, поэтому я преподал ему урок
хороших манер. Думаю, я действительно понравился ей. Признаться, изначально я просто
хотел убить её, но она так умоляла, даже порезала себе руки.
– И всё-таки ты обманул её – обещал быть другом, а сам оставил одну.
Мне было совсем неясно, почему это так волнует меня, трогает за живые струны,
безжалостно рвёт их, заставляя кровоточить засыхающее сердце.
– Вампиры должны быть одиночками, она сама это скоро поймёт. Я помог ей, – уверенно
сказал Мир.
– Кто бы сомневался, – сказала я, искусственно улыбнувшись.
К нам подошёл какой-то полуголый человек в маске, на шее у него было ожерелье из когтей
животных, а в руках он держал огромный бубен, украшенный непонятными знаками. Он
произнёс что-то на неизвестном языке, несколько раз ударил в бубен, а потом завыл, очень
правдоподобно подражая волку. При этом он глядел мне прямо в глаза. В этом было что-то
неприятно-пугающее, и я отодвинулась от него на несколько шагов.