Ну, вот все готово. Галя села, вставила и закрепила лист.
Сара кворум пилум кто?
Конечно, дорогая, это тебе не клавиатура компьютера, надо сильнее давить на клавиши, помнишь? Галя смотрела на первую попытку в раздумьях. Можно ведь вернуть каретку и отпечатать сверху второй раз, но, может, им нужен безупречный вариант? Галя вынула лист и смяла его. Закрепляя другой, отметила: дубль два.
Сара кворум пилум кто?
Берта тридцать супер тремс!
Яна ….
Господи, кому это нужно? Фигня, какая-то.
Яна чтобы ты бы жон.
Сара кворум пилум жон?
Стоп, дорогая, будь внимательна. Здесь восклицательный, а не вопрос. И, кстати, "тыбы" точно без пробела? "Ты бы", "тыбы жон"… Здесь без пробела, и, скорее всего, смысла в этих словах искать не стоит. Окей, поехали дальше. Дубль три.
Сара кворум пилум кто?
Берта тридцать супер тремс!
Яна чтобы тыбы жон.
Сара кворум пилум жон!
Са-ра кво-рум пи-лум оп!
Галя улыбалась, сама того не замечая. Ее взгляд остекленел.
Я-на что-бы ты-бы жон!
Язык вылез изо рта и облизал губы.
Берта тридцать супер кто.
Яна чтобы тыбы тремс?
Сара кворум пилум тремс.
Берта тридцать супер жон?
—Са-ра кво-рум пи-лум кто?" А вот и правда: кто? — Галя отчетливо произнесла это вслух, но ее взгляд был прикован к листку.
Саракворумпилумкто?бертатридцатьсупертремс!яначтобытыбыжон.саракворумпилумжон!бертатридцатьсуперкто.яначтобытыбытремс?саракворумпилумтремс.бертатридцатьсупержон?яначтобытыбыкто! — слова вылетали пулеметной очередью.
Лист давно закончился и выпал из машинки, Галя этого не заметила, продолжая вколачивать слова в резину каретки: Саракворумпилумкто?бертатридцатьсупертремс!яначтобытыбыжон.саракворумпилумжон!бертатридцатьсуперкто…
Галя очнулась. Она стояла возле стола, сжимая в руке кухонный нож. В ее глазах мелькнуло удивление. Затем она посмотрела на стол и пишущую машинку. Ах да, нож нужен, чтобы кое-что подправить-починить. Конечно, это же очевидно, яначтобытыбыжон!
Ипполит Матвеевич остановился во дворе. Возле подъезда стояли две полицейские машины. В одну из них сажали его соседку Галину Ивановну. Он заметил, что на ней были наручники, но его больше поразил ее взгляд — чистый и прямой. Она увидела его и улыбнулась. Широко, красиво, как не улыбалась никогда на его памяти. Он кивнул ей и приподнял шляпу, но она уже скрылась в машине. Ипполит Матвеевич подошел ближе. Возле машины чесали языками двое молодых копов.
— Семнадцать ножевых ранений! Твою мать, его живот превратился в фарш!
— Я чуть свой завтрак не вернул. Господи, никаких гамбургеров на обед!
— А ведь какая милая женщина. На твою Катьку чем-то похожа…
— Да пошел ты!
— А чё я сказал-то?
В этот момент из подъезда вышел третий полицейский. Огненно-рыжие волосы и веснушки делали его намного моложе своих лет, но он сурово глянул на трепачей, и те вытянулись в струнку.
— Фрейзер, Дювалье, выньте пальцы из задниц, и примитесь за работу. Наверху экспертам нужна помощь.
— Какой-то ты все-таки вот такой вот… — Морж поболтал в воздухе толстыми пальцами, пытаясь выразить мысль. Он все еще крутил пятерней и морщил лоб, когда Плотник не выдержал и сунул ему в руку бутылку:
— Я ведь тоже добрый, Морж! Налей-ка еще по одной.
— Ты убил его, потому что он гадил в твоем подъезде.
— Вовсе нет! И я не убивал его. Это его жена, — Плотник вздохнул: — Замечательная женщина!
— Нет, это ты! Ты ведь подсунул ей эти… это… ну то, что выворачивает мозги. Ты сделал из нее зомби!
— Это он делал из нее зомби, а я ее освободил, — Плотник опрокинул в себя стопку и стукнул ею по столу: — И нечего было гадить в моем подъезде!
Кожа
Любовь.
Она знает об этом все.
Историю, теорию, практику. Правила и исключения.
Все ходы и выходы, все потайные норы.
Или нет?
Конечно, да!
Любовь — это ее работа. Нет, не правильное слово. ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ.
Глубокая затяжка. Она чуть щурит глаза, выпуская дым. Черная прядь упала на лицо. Безымянным пальцем убирает ее за ухо, — средний и указательный зажимают сигарету.