Входя в город, было сложно представить, сколько горя и испытания было дано этим несчастным людям. Повсюду были следы мародерства, Тони было неизвестно, что происходило в городе, и кто напал на него, но не успев он пройти шлакбаум как увидел у стен растрелянных людей с бездыханными телами. Как в последующем было обнародованно набеги совершали группы людей из соседних разрушенных недружественных городов. Обезумевшие и изголовдавшие люди искали пишу и укрытие но нарывались на не дружеский прием, штыки военных.
В радио рупоре так же играла знаменитая когда-то на весь город певица - Шинда Эндис. Пела она на давно забытом языке, и никто не понимал, о чем поется в этой песне, но мотив был не очень радостный, даже можно сказать траурный.
Резким обрывом музыки послышался тяжелый кашель и хрип Зигмунда. Некоторые поговаривали, что его мучала чахотка. В очередной Политической перестройке города, Зигмунд представил всем новый политический регламент, и огласил политический строй, который, якобы, был передан ему, покорному слуге своего народа от Главнокомандующего для внесения карактеровок.
–«Товарищи, на наш город был совершен наглейший налет подлых выродков. В ходе жесточайшей борьбы был убит наш главный палач и один из наших солдат. Отныне мы будем способствовать подавлению инакомыслия радикальными методами. В стране повсеместно объявляется комендантский час!» на две недели, - его слова пронесло как гром по крышам домов. Паника, прихватив с собой все страхи и неуверенность, примчалась одаривая всех сполна. Тони шагал по городу будто бы прозревший юнец смотря на проходившую мимо массу людей. В голове зараждалась мысли и расуждения ростки понимания созревали и наберали силу. Слова Элис больше не звучали в голове так глупо, да и совет Хэнка был правдив. При пристальном взгляде ты увидишь все, ты посмотришь на себя со стороны. Мутная пучина была в глазах людей - они были словно обомлевшие амебы , лица не содрогались, не замечая мертвых на улицах, не замечая всей ущербности своего существования. Столкнувшись с каким-то гражданином, Тони воскликнул: «Извините, товарищ, но тот лишь посмотрел на него тяжелым и пустым взглядом, словно сквозь него. Но не все были таковы, некоторые шли парами бурно что-то обсуждали, другие же шли, бурча себе под нос, но во всех них просматривался дурман.
«Необходимо прибавить шаг!», - он был на окраине города, а на работу необходимо было прийти с минуты на минуту.
«Интересно», - сказал Тони вслух и, озаряясь по сторонам, дабы никто не услышал, - «Кто-нибудь заметил мое отсутствие столько дней?». Но, если бы добросовестные соседи доложили об этом, то этот ненормальный, обитающий на окраине, давно убил бы его, поэтому бояться было нечего, и путь был легок.
Потихоньку ВЦН захватывал позиции, отвоевывая в мозгу все больше и больше места, и чем ближе Тони подходил к месту работы, тем быстрее уносились мысли с его головы. Подходя к опорному пункту, он увидел всю ту же всем давно знакомую лысую голову с инъекционным пистолетом. Хотя многие умные мысли улетучились, в голове осталась твердая мысль: необходимо как-то бросить или свести до минимума употребление сладкого дурмана.
Жирный охранник показал на руку, у Тони самой первой встречи с Элис пришел импульс, которого раньше никогда у него отродясь не было. Этот импульс давал то, чего не было у других - немного свободы своих решений. Он хмуро посмотрел исподлобья, прикрикнул: «Получал!», - и охранник, не ожидавший такого, отшагнул в сторону, будто бы испугавшись. В глазах его было видно восхещение он так давно не слышал нечего подобного что даже отчасти был благодарен на неожиданный отказ и растерян. Не спрасив карточки потверждаюшей поставленной на перед сыворотки После всей мешанины в голове и десонанса он махнул рукой Тони! Мол проходи быстрее!
Впереди была психокомната, внешне она походила на самые обычные двери с обычными дверными косяками, но внутри их скрывался целый цифровой гигант, за сотые секунды он измерял все показания здоровья, эмоционального фона и содержание в крови ВЦН. Охрана, конечно же, имела право поставить еще одну дозу ВЦН, но устав не разрешал этого делать, и поэтому Тони беспрепятственно вошел внутрь к своему рабочему месту. -Сегодня явно мой день , мне триждый улыбнулась удача! Тони шел довольно бодро – не было этого ужасного состояния по утрам, когда в рот залили лаву, а в голове был дурман. Выполнив дневную и вечернюю дозу работы, он стремительно направлялся в столовую, он помнил о задании Элис, и судорожно всматривался в лица, пытаясь понять: «Кто же он, этот загадочный солдат?». Это было сделать не так уж и просто, как казалось, смотря в глаза солдатам, они тут же хмурились и кричали: «Чего пялишься, придурок?», - а один даже больно ударил прикладом в спину. Задача была не из легких, он начал судорожно вспоминать слова Элис: «Хоть какую-нибудь опознавательную вещь, хоть что-нибудь вспомнить». Но на ум приходили только глупые мысли, которые он отгонял от себя будто бы мух: «Ах вот, если бы он с той самой девушкой увиделся вновь, он рассказал бы, как все было, и пускай она делает, что хочет, но я буду с ней!».
Разозлившись на себя самого, он ткнул в свою ногу вилкой и продолжил поглощать пищу, периодический наблюдая. Несмотря на то, что мысли долго не задерживались у людей в голове, а воспоминаний и вовсе не найти, Тони, работая, вспоминал тот вечер с Элис, ему были необходимы слова, описания, хоть что-нибудь о человеке, которого он должен был найти.
В конце смены, проходя на досмотр и очередную дозу ВЦН, человек мог идти домой на заслуженный отдых. Огромные взбудораженные потоки людей подымались наверх распределяясь по выходам. Охраники бесмысленно махали дубинами мотивируя людей идти быстрее. В обшем потоке один из охраников очень сильно стукнулся с Тони плечом. Куд прешь? придурок вскрикнул в ярости охраник Не видишь кто идет? И он угрожающи замахулся дубинкой но неударив направился в сторону лифта для служебного персонала второго уровня, из рации весевшей на нагрудном кармане произнесли чтобы охранна быстрее заканчивала и проследовала в блок "Д" - Четвертый раз, прошептал Тони.
Выходя из ворот завода, позади остались психокабинеты и мрачные стены завода, что-то мелькнуло в голове - это был маленький обессиленный росточек воспоминания, который пытался вылезти из сухого грунта, чтобы расцвести, превращаясь в воспоминание. Тони вскрикнул, "Это он и есть" как маленькая, плаксивая девчонка которая что то поняла до безумия приятное, кучка злых и обессиленных глаз рабочих заморгали в ночи от удивления.
Тони бежал, повторяя какие-то слова себе под нос, дом уже виднелся вдалеке, но чувство тревоги не покидало сердце.
Его лачуга была похожа на старинные рубленные частные дома, от него постоянно был запах тины и сырости, а тина закрывала и утепляла щели. Отворяя старый амбарный замок, он быстро ворвался в дом и, не успела дверь прикрыться до конца, как Тони выташил в ящике стола знакому свечу и обгрызанный кусок карандаша, и большими корявыми буквами написал: «оН дежУрый у пихкабинетов». На обороте строгими черными мелкими буквами было напечатанно одно лишь имя "Элис"