-Безупречна! Шептал Тони. Ты чудо! Рация просто разрывалась, командующий бормотал, что позиция является опасной и пора возвращаться в штаб. Анна вскочила на свое место, дав приказ: на сегодня задачи выполнены, произнесла она по рации и машины тронулись в штаб. Видео датчики были заложены в стратегически важных местах, снайперы и небольшие отряды разведки с партизанами из местных проживающих работников полиции так же были разосланы по крышам и подвалам вблизи штабного района. Сложность боевых действий в городе заключалась в самом городе, в его высоких небоскрёбах. Особенно трудности были с централизованным управлением и координацией войск, но и плюсы такого рода дислокации тоже были, это внезапные набеги на вражеские колонии. С помощью такой тактики можно было лихо помять врага, который был к тому же не на своей территории. Техника ползла, пробираясь через разбитые здания сгоревшую технику, как вдруг из штаба доложили, что враг начал вторую ступень наступления, а так же о том, что один из нападающих солдат взят живым. С помощью нехитрого приспособления с самолетов начали скидывать танки и грузовую технику, пехота расползалась, словно муравьи по огромной территории. Гребаные грязнули - ворчала Анна.
-Какого черта им тут надо, нам своих бедолаг некуда девать! Чертов мусор! Тони постепенно укачивало. Два водителя, прошедшие строгое обучение, давно привыкли к такой езде, для них это было что-то вроде верховой скачки, только на машине. Он думал о том бедолаге, которого взяли живым, лучше бы он сразу пустил себе пулю в лоб, чем попасть к разъярённому врагу. Кто же будет мучить его, кто выступит в роли палача. Он мысленно перебирал имена людей, способных на это, и оказалось, что их более чем, хватит для каждого врага по одному персональному инквизитору! Паника и страх постепенно рассеивались, в голове всплывало много вопросов. Зачем? И для чего? Было организовано столь безумное нападение, так внезапно.
-Хорошо сами нападаете!? Но зачем людей с собой брать? Для чего везти с собой бедных и измученных, какой прок от них на войне? Пазлы внутри не сходились, что-то было не так! Может они и вовсе не нападали, а спасались? А если первый удар был с нашей стороны, то это означало лишь одно - назад пути у них не было, раз бежали они от чего-то или кого-то!
В последнее время Тони узнавал многих и хороших, и плохих, как ему казалось. Лицемерие было перемешано с фанатизмом и властью. Пока в голове текли мысли, разум был занят их анализом и пониманием происходящего. Колония разведки подъезжала к штабу. Столько эмоций будоражило голову! Анне я не мог сейчас нечего сказать. Вот если бы она выслушала его догадки, тогда возможно удалось бы спасти целые города, а может быть и планету от войны. Но это было слишком рискованно, тем более Анна и я - кто мы такие, чтобы что-то менять или более того менять. Недавно Тони заметил, что Анна начала вводить себе ВЦН. Огромными пузырьками с однородной жидкостью вплескивалось в вену. Впервые Тони видел такие колбы вблизи с наклеенным символом ВГМ. Ее нервная система была изношена - успокаивал себя Тони, потому она была так раздражительна и озлоблена, вид у нее при этом был не из лучших. Перед глазами всплывала картина маленькой грязнули в платье в горошину с медведем в руках. Он отчетливо ее запомнил такую маленькую и беззащитную. Они не были готовы к вечным дождям, морозящим кожу до костей, ведь она стояла в платьице с открытыми плечами и все остальные были легко одеты. Приехав в штаб, их встретили немного по-другому, чем когда-то Тони. Офицеры отдавали честь, вокруг скопилось какое-то невообразимое количество техники и людей в офицерских мундирах. Вооруженные до зубов огромные солдаты национальной гвардии были выставлены в плотное кольцо вокруг них. Видимо кто-то из «видных» приедет на помощь Фольсбруку буркнул под нос Тони. Один из водителей положил ему руку на плечо и указал, что ему необходимо идти вместе с ним, видимо Анну как более высокого чина приглашали для обсуждения разведанных. Холл оказался произведением искусства современного Фольсбрука. Золотые фазаны украшали потолок, а пол украсили различные искусные узоры. Повсюду отражали световые потоки рубины, вмонтированные в узоры. Дверь, к которой они подходили, была столь же прекрасной, но чем ближе они подходили, тем ярче прослеживался запах дыма, смешанного со спиртом, он тянулся с другой стороны. Роскошные расписные символы старой летописи прошлых лет были изорваны и искажены какой-то невероятной силой. Зайдя в накуренное полутемное помещение, непохожее на то убранство, что было с минуты назад в холе, по спине пробежался холодок. Тени фигур слонялись по стенам, разорванные и окровавленные бинты, повсюду смрад и затхлость - это место теперь походило на госпиталь и наводило ужас. Вокруг лежали люди с различными ранениями, кто-то с повязкой на голове, у другого же пол тела было обтянуто на удивление белоснежно белой марлей. Солдат в когда-то белом фартуке размахивал шваброй, на которой висела тряпка, из которой сочилась кровь. Размазанные по полу кровяные сгустки тянулась почти по всей длине этажа. Возле уборщика на коляске сидел солдат без одной ноги, он был с закрытыми глазами, что-то без конца бубнил и размахивал руками. Марля на его глазах, будто бы веками лежала у неизвестного доктора, ожидая своего часа славы. И, наконец, он настал. Сыпучая и ломкая марля мирно обхватывала тела раненых, впитывая в себя всю кровь. Тони был обескуражен такими видами, обомлевший, стоял у стены и каменным взором смотрел на людей, забыв о своей любви. Прошло около двух часов, когда Анна вышла из так называемой каморки и подошла к Тони. Коморкой ее прозвали местные солдаты, так как тот, кто туда попадал, вряд ли возвращался. У двери стоял солдат с автоматом, видимо охранял медработников, у которых проходили наисложнейшие операции.