— Мне нужен твой совет, Сюзанна, — неожиданно сказал Шин. Он не смотрел на Сюзанну, глаза его не отрывались от лениво текущей реки.
— Чем могу — помогу, Шин. Ты же знаешь. Принести карты?
— Нет. Не знаю… Мне надо принять решение, но я не уверен, пришел ли я сюда за поддержкой или просто поговорить об этом. Я об убийствах. Есть у меня одна идея.
— Благоразумная? — сухо спросила Сюзанна. — Обычно все твои идеи стоили тебе таких неприятностей, что даже я не всегда могла тебя из них вытащить.
— Ты, похоже, постоянно будешь мне тыкать на мои опыты со стихией?
— Учитывая те несчастья, к которым они привели, — конечно, не буду.
— Это произошло случайно. Мы же все возместили, правда?
— Ну да, возместили… После того, как твои эксперименты вызвали землетрясение, наводнение, страшный пожар и торнадо одновременно.
— Говорю же, я сожалею. Так ты хочешь выслушать, что я надумал, или нет?
— Конечно, Шин. Говори.
— Эриксону с убийствами не справиться. Да он и не собирается. Выше головы шерифу не прыгнуть, и он сам об этом прекрасно знает. Убийца слишком могуществен. Значит, нам надо найти того, кто в силах убийцу обнаружить. Того, кто может взглянуть на эту проблему и на всю обстановку в городе свежим взглядом. Короче, я хочу наведаться в Фэйрию и просить помощи у Двора Унсили.
— Я — за, — справившись с волнением, сказала Сюзанна — Это мудро. Но не кажется ли тебе, что наши дела и так достаточно плохи, чтобы вмешивать в них еще и народ Фэйрии? Они сами воплощение хаоса, Шин. Даже в лучшие времена наши с ними отношения были не очень гладкими, а уж сейчас-то…
— Если я попрошу — эльфы помогут, — упрямо ответил Моррисон. — У них такие волшебники и ученые, о каких нам только мечтать. Может, они разглядят то, что мы проморгали.
— Что ж, по крайней мере, попробовать можно, — сказала Сюзанна. — Но давай сначала это кое с кем обмозгуем, послушаем, что скажут другие.
— Нет. Если кому-нибудь рассказать — меня могут остановить. Я и тебе-то рассказал лишь потому, что знаю — все останется между нами.
— Конечно, Шин. Дай только минутку подумать. Ведь то, что ты предлагаешь, в корне изменит всю городскую политику. Веками Шэдоуз-Фолл и Фэйрия шли своими собственными путями, ограничиваясь заверениями и клятвами жить в мире и дружбе. Во всем, что здесь происходит, существует хрупкое равновесие, — в волшебстве и науке, в реальном и сверхъестественном, и если оно нарушится…
— Семь человек погибли, Сюзанна! Какое уж тут равновесие!
— Не знаю, — тихо проговорила Сюзанна. — Ты добиваешься жестких мер?
Моррисон нахмурился и отвернулся, и Сюзанна поняла, что ее слова заставили барда задуматься. Он тяжело вздохнул и посмотрел на реку.
— Ну, ладно. Давай переговорим об этом еще с кем-нибудь. Только не с Эриксоном Он сразу поставит на этом крест только потому, что идея — моя. Он меня терпеть не может.
— Хорошо, — сказала Сюзанна — Не с Эриксоном. Дай мне двадцать четыре часа, и я назову тебе имя.
— Двадцать четыре часа. И дай бог, чтобы никого за это время не убили…
Моррисон резко оборвал разговор, услышав шаги, нарушившие тишину полдня. Он и Сюзанна обернулись и увидели высокую фигуру, приближающуюся к ним от берега. Солнце било в глаза, и невозможно было разглядеть, кто это, но человек казался крупным и мощным, с мускулатурой тяжелоатлета. Когда мужчина подошел ближе, Сюзанна узнала его и чуть расслабилась. Лестер Голд был достоин доверия. Она тепло улыбнулась гостю, а Моррисон хмыкнул, в свою очередь тоже узнав его.
Голду было за семьдесят, но он обладал телосложением, завидным и для двадцатилетнего. Лицо его казалось наспех высеченным из камня, волосы серебрились сединой, но спина была по-прежнему прямая, как жердь, и глаза ясны, как в молодости. На нем был скромный костюм давно вышедшего из моды покроя. Улыбнувшись Сюзанне, Лестер вежливо кивнул Моррисону.
— Надеюсь, не помешал? — тихо спросил он. — Мне надо бы, Сюзанна, с тобой переговорить, если тебе сейчас удобно.
— Конечно, удобно. Рада видеть тебя, Лестер. Ты знаком с Шином Моррисоном?
Голд взглянул на Моррисона с интересом:
— Тем, что выпускает на волю стихию? Моррисон застонал:
— Мне так и будут всю жизнь пенять?
— Может, и нет, — сказала Сюзанна.
— Простите, что об этом заговорил, — извинился Голд и протянул Моррисону руку — широкую, мускулистую, со старческими пигментными пятнами.
Моррисон осторожно ее пожал, зная, что Голд при желании с легкостью может переломать ему пальцы. Словно прочитав мысли Моррисона, Голд улыбнулся, отпустил ладонь Шина и перевел взгляд на Сюзанну:
— Мне правда необходимо с тобой поговорить, дорогая.
— С удовольствием тебя выслушаю. В доме есть стул, можешь принести его сюда.
— Я вас оставлю, если не возражаете, — сказал Моррисон.
— Благодарю, — остановил его Голд, — но это не обязательно. Мне ценно будет знать ваше мнение. Схожу-ка я, пожалуй, за стулом.
Он направился в дом, двигаясь осторожно, чтобы ненароком не наступить на животных, которые играли в пятнашки вокруг дивана и под ним. Моррисон дождался, когда Голд скроется в хижине, и подался к Сюзанне:
— Имя знакомое, но что-то не припомню, кто он.
— Ты можешь и не помнить, — понизила голос Сюзанна — Лестер Голд был героем дешевого чтива в тридцатые и супергероем в сороковые, наподобие Человека-Тени и Дока Сэведжа, хотя и не таким популярным. Серию комиксов о нем прикрыли в пятидесятых, и вскоре он объявился здесь. С тех пор и живет, торгует цветами на Старом рынке, становясь реальнее и старее из года в год. Иногда за ним бегают коллекционеры, подсовывая ему старые журналы для автографа, но в большинстве своем люди давно позабыли Голда. Порой он вспоминает, кем был когда-то, и изъявляет желание поучаствовать в жизни города, но эти приступы у него скоро проходят. Память у него уже не такая, как прежде.
— Тебя он, однако, помнит, — сухо обронил Моррисон, оглядываясь на дверь в лачугу.
— Еще бы, — сказала Сюзанна — Меня все знают. Прошу тебя, будь с ним полюбезнее. Он настоящий джентльмен, и я не хочу его огорчать.
Она замолчала, как только Голд появился на пороге, с непринужденной грацией неся большое тяжелое кресло. С грохотом поставив его подле Сюзанны, Лестер уселся и утонул в нем со счастливым вздохом. Моррисон с почтением взирал на Голда: однажды ему случилось двигать эту махину, и он тогда чуть спину не надорвал.
Голд взглянул на Сюзанну, отвел глаза, затем опять посмотрел на нее, явно не решаясь заговорить или не зная, с чего начать. Опустив глаза на резвящихся зверушек, он вдруг улыбнулся по-детски.
— Вот-вот. Так примерно все и должно быть. Порой смотришь на героев сегодняшних комиксов, и плакать хочется. Маскарадные душители и неуемные убийцы. Какой пример мы подаем детям? В мои годы люди знали цену честной игры. Даже злодеи. А теперь все иначе. Теперь я все больше перестаю понимать как комиксы, так и происходящее вокруг. Думаю, все старики чувствуют то же, что и я, хотя прежде я никогда не считал себя таким уж старым. Убийства все изменили. Я не могу сидеть сложа руки в то время, как убивают людей. Пришло мое время, Сюзанна. Я нужен людям. Эриксону прежде не доводилось расследовать ни одного убийства, мне же в свое время пришлось делать это сотни раз. Я своего рода эксперт по таким делам. Кроме того, не могу я вот так просто подойти к шерифу и заявить: я берусь за это дело. Он посмотрит и увидит, что перед ним старик, которому впору греться дома у очага в мягких тапочках. Да он скорее всего и не слышал о Лестере Голде, Тайном Мстителе. Что мне делать, Сюзанна? Скажи.
Улыбнувшись старику, Сюзанна погладила его по руке:
— Вот сидит Шин и думает точно о том же самом. Думаю, вам есть что сказать друг другу. Если вы хотя бы только выслушаете один другого — это вам обоим пойдет на пользу. Шин, ты можешь начать с того, что расскажешь Лестеру про свою идею, а я схожу принесу вам пива — оно у меня в воде охлаждается.