– Он же не попутный. – я покрутил головой и даже послюнявил палец, определяя направление воздушных потоков. – По-моему, со стороны берега, то есть с севера…
– Вот и отлично. Курс фордевинд нам не нужен. Тому, кто никогда не ходил под парусом, может показаться, что судну помогает плыть вперёд только дующий с кормы ветер. Это не так. Мы пойдём на запад курсом галфвинд, под углом девяносто градусов к направлению северного ветра. Лучше не бывает…
Увидев Мексиканский залив, я позабыл обо всём на свете. Большую часть жизни провёл в подземном убежище, а потому не мог себе представить бескрайний морской простор. Вернее, мог, но лишь по кинофильмам и фотографиям. Это несравнимо с тем, что наблюдал сейчас собственными глазами. Следуя за буксиром в открытое море, тримаран плавно скользил по гребням встречных волн. Тьерри включил автоматическую систему развёртывания парусов, заставив громадные клиновидные полотнища взметнуться на стофутовую высоту. «Волнорез» поймал северный ветер и начал разворачиваться правым бортом к берегу. Три матроса-гуля и Маленький Зуб находились на крохотной площадке в районе правого поплавка, обеспечивая противовес. Иначе при сильном порыве ветра яхту могло перевернуть. Я не заметил, в какой момент ушёл буксирный катер, впечатлений хватало и без этого. Парус наполнился ветром, «Волнорез» заскользил вперёд, преодолевая боковую качку. Скорость увеличивалась с каждым мгновением, яхта ощутимо подёргивалась, словно стремилась взмыть над пенными гребнями волн. Невероятно, но это удалось! «Волнорез» приподнялся над водой, рассекали которую крепившиеся к боковым поплавкам узкие плоскости, направленные под углом вниз в сторону центрального корпуса. Тримаран напоминал парившую над морем огромную белую птицу…
– Наша яхта оснащена высокотехнологичными подводными крыльями. – капитан не мог не заметить, какой эффект произвёл на меня переход судна из водной стихии в воздушную. – Достигли скорости в двенадцать узлов, и корпус больше не касается поверхности воды. К ночи ветер усилится, тогда разовьём крейсерскую скорость в тридцать пять узлов. Сумели бы выжать из старичка «Волнореза» и в полтора раза больше, как бывало раньше, но в нынешних условиях это небезопасно. Изменение угла атаки подводных крыльев происходит с запаздыванием, да и прочность паруса далеко не та, что была двести лет назад. Пока есть время, наслаждайся круизом, Джек. Когда начнём ускоряться, внимательно следи за моими сигналами…
Вскоре стемнело; капитан включил габаритные огни. Над головой висело бездонное звёздное небо, вокруг простиралось казавшееся бескрайним море, и лишь справа по курсу были иногда различимы огоньки на далёком береге. На спутниковой карте «пип-мэна» расстояние до пункта назначения не превышало ста пятидесяти миль. Тьерри упоминал, что переход займёт всю ночь, и на месте окажемся с рассветом. Изучив на карте "пип-мэна" береговую линию в конечной точке маршрута, я пришёл к выводу, что безмоторному парусному судну понадобится немало времени на маневрирование в извилистом узком канале, соединяющем Мексиканский залив с бухтой Корпус-Кристи. Ветер со стороны суши усилился. Капитанское место освещалось сразу несколькими фонарями, что позволяло хорошо видеть жесты Тьерри. Подкорректировав курс, он показал мне, что нужно встать на третью линию. Вся передняя часть центрального корпуса «Волнореза» была размечена, будто огромная линейка. За «ноль» принималось основание мачты, а дальше через каждый метр были проведены поперечные полосы с цифрами от одного до восьми. «Девяткой» считалась точка на самом носу яхты. Для удобства плавания в ночное время, использовали краску, светившуюся в темноте.
Передвигаясь от одной отметки к другой, наподобие бегунка логарифмической линейки, я немного смещал продольную балансировку судна, тем самым помогая подводным крыльям оставаться на оптимальных углах атаки к набегавшему потоку воды. Из-за неисправностей штатная система регулировки не позволяла быстро реагировать на изменяющиеся условия, поэтому капитан придумал этот простой и эффективный способ. На первый взгляд он выглядел смешным, если сопоставить размеры снующего взад-вперёд человека и яхты океанского класса. Но это на первый взгляд. Созданный из лёгких композитных материалов «Волнорез» имел сравнительно небольшую массу, а когда тримаран двигался на подводных крыльях, для незначительного изменения продольного баланса достаточно пройти чуть вперёд от основания мачты. При хорошем ветре и неспокойном море необходимость в корректировке возникала чуть ли не ежесекундно, и вскоре я убедился в этом лично. Левая рука Тьерри не опускалась ни на мгновение. Гуль показывал пальцами цифру, к которой «бегунок» должен сместиться в следующее мгновение, а если сжимал ладонь в кулак, значит, требовалось оставаться на месте.