Вскоре я наловчился передвигаться спиной вперёд, чтобы не терять из вида капитана. От носа до мачты были протянуты два тонких параллельных троса. Мне приходилось сновать туда-сюда между тросами, ощущая себя даже не бегунком логарифмической линейки, а челноком примитивного ткацкого станка. На верхнюю часть центрального корпуса тримарана регулярно залетали солёные морские брызги, но подошвы ботинок Братства Стали обеспечивали хорошее сцепление с палубой яхты. Не хотелось думать о том, что случится, если внезапно потеряю равновесие и не удастся удержаться на ногах. Почему-то вспомнился вопрос Маленького Зуба «Будем ли мы рыбачить?». Отвечая утвердительно, я и не предполагал, что хлебнуть пресной воды из фляги не смогу, ибо на это попросту не оставалось времени. Всё внимание было сконцентрировано на капитане. Сосредоточился на поднятой вверх руке Тьерри и не замечал, ни моря вокруг, ни неба над головой… Два шага спиной вперёд. Остановка. Пауза. Четыре шага в сторону мачты. Два шага назад. Остановка. Два шага в сторону мачты… Это продолжалось целую вечность, слившуюся в одно длинное, растянутое на неравные отрезки мгновение. Не существовало, ни прошлого, ни будущего, только измеряемое в шагах настоящее…
* * *
Окрасилась алым восточная часть горизонта, а я всё продолжал бегать по палубе яхты от одного цифрового деления к другому. За время морского путешествия немного научился чувствовать силу ветра, наполнявшего паруса «Волнореза». Ближе к рассвету движение воздушных масс с суши на море немного замедлилось, и это сказалось на скорости тримарана. Тьерри некоторое время держал поднятым кулак, а затем опустил руку. Похоже, моя вахта подошла к концу. Можно занять место на палубе рядом с капитаном.
– Устал, Джек?
– Не особо. Но впечатлений получил массу. Непривычная деятельность всегда поначалу кажется сложной.
– Мы неплохо прошли ряд скоростных отрезков. – с гордостью сообщил Тьерри. – Один раз достигли сорока узлов. Великолепный результат. И всё благодаря тебе. Ни разу не подвёл.
– Южнее Корпуса-Кристи вы ходили на «Волнорезе»? Например, к мексиканскому побережью? – спросил не без умысла. Морской путь существенно сокращал расстояние до Эль-Тахина.
– Случалось, когда начинали осваивать Мексиканский залив. Давно это было. Встретили как-то раз на широте Мехико крупных морских млекопитающих из отряда китообразных. Таких до войны видеть не приходилось. Возможно, мутировавшие дельфины. Ночью не разобрать особенностей анатомии, а мне в тот момент было не до биологических исследований. Китообразные проявили общительный характер. Начали сближаться настолько, что повредили подводные крылья «Волнореза». Мы потом долго их чинили, а механизм установки угла атаки так и не сумели вернуть в прежнее состояние. С тех пор в южную часть Мексиканского залива не суёмся.
– А как вы оказались в США?
– Чудом сбежали из охваченного беспорядками Марселя весной 2060… – вздохнул Тьерри. – Когда Европейское Содружество окончательно разругалось с арабами из-за нефти, никто не думал, что закончится всё тотальной войной на уничтожение.
– Это началось в 2052 году, если мне не изменяет память.
– Не изменяет… Но бомбами швырять друг в друга стали не сразу… Мы пересекли под парусом Атлантику и попытались найти пристанище в Майями. Представь себе ситуацию: в благополучный американский город прибывает французская парусная яхта с четырьмя облезлыми европейцами, вырвавшимися из радиоактивного ада. На нас смотрели как на источник опасности. Почему-то считалось, будто гули заражают всё радиацией при каждом выдохе. Репортёры с телевидения брали интервью на пирсе, стоя на расстоянии в три метра за специальным свинцовым экраном. Именно репортёры попросили нас нарядиться в тельняшки и красные береты. Французов простые американцы воспринимали только таким образом. Со временем мы привыкли носить это, а во Франции подобный стиль одежды годится только для карнавала. Дальше причала экипаж «Волнореза» всё равно не пустили. Но мы были довольны и тем, что получили официальный статус беженцев и даже небольшое денежное пособие. Господь, храни Америку… Семнадцать лет мы ходили вдоль атлантического побережья, посетили все острова Карибского бассейна. А потом Соединённые Штаты постигла участь европейского континента. Война застала «Волнорез» в Пенсаколе, штат Флорида. Безумное количество народа пыталось любым способом покинуть разбомбленный город. Нас умоляли, стоя на коленях, нам угрожали пистолетами, даже стреляли… Трудно объяснить испуганным людям, что такая яхта не предназначена для перевозки большого количества пассажиров. Взяли на борт стольких, сколько смогли, и пошли на восток. Страшнее в моей жизни не случалось ничего. Даже ядерная бомбардировка Марселя меркнет перед воспоминаниями о том рейсе. Перегруженный тримаран еле полз по волнам, а пассажиры единодушно обвиняли экипаж в том, что на борту не запасено достаточного количества пресной воды. Беженцы из Пенсаколы сами не знали, куда им нужно. Одни мечтали попасть в Майами, другие требовали плыть в противоположном направлении, в Новый Орлеан. Разногласия довели до поножовщины. Мы кое-как добрались до населённого пункта Порт-Сент-Джо в штате Флорида, и я объявил, что повреждения яхты не позволяют плыть дальше. Ни один из сошедших на берег не поблагодарил за спасение. С той поры не берём на борт больше двух пассажиров…