«Если надумаешь остепениться и завязать с кочевой жизнью, – усмехнулся прежний Джеральд. – То почему бы не основать скорпионью ферму в штате Веракрус? Откроешь при фермерском хозяйстве ресторанчик, где гости получат возможность отведать запечённые клешни по одной на порцию, а в качестве угощения для компании можно подавать целиком зажареный на вертеле хвост. Маленький Зуб станет развлекать посетителей музыкальными номерами, а спасённые девочки будут работать официантками…»
«…и всё это на берегу Мексиканского залива под шелест волн и крики чаек. Вот бы ещё «Волнорез» к нам наведывался в гости…»
«…и наёмники на транспортном винтокрыле раз в неделю привозили бы из Фрипорта хороший виски…»
«Умеешь настроение испортить… Зачем начал бередить душу идеями о ресторане?»
«Я лишь вербализирую твои глубинные мысли, Красавчик. Их много блуждает в дебрях сознания, но не всем выпадает шанс всплыть на поверхность и оформиться в качестве целостной идеи. Почему бы на отдыхе не помечтать о мирной спокойной жизни?»
Поднимаясь на вершину холма от перекрёстка, мы с напарником сначала двигались в юго-западном направлении вдоль дороги, постепенно смещаясь в сторону. После привала следовали прежним маршрутом, и когда впереди показались дома, я смог сориентировался по карте: мы обогнули холм с запада, выйдя к вершине с юга. Плохого качества спутниковый снимок не позволял представить, какие постройки преобладали здесь до войны. А сейчас Пасо дель Арройо состояла из хижин, напоминавших временные шалаши. Поселения кроков казались настоящим шедевром тростникового зодчества по сравнению с деревней, построенной людьми. Кривобокие крытые пальмовыми ветками хижины теснились по краям лишённой растительности площадки, представлявшей собой неправильной формы квадрат поперечником около двадцати пяти ярдов. В центре располагался невысокий квадратный настил размерами десять на десять футов из переплетённых между собой жердей. Рядом стояли вкопанные в землю шесты, украшенные птичьими перьями и разноцветными лентами. Навершиями для шестов служили выбеленные солнцем и ветром черепа. Моих знаний анатомии не хватало, чтобы с точностью определить, каким существам принадлежали кости, но человеческих среди них не заметил.
Это радовало. Каких только баек об обитавших на юге племенах людоедов я ни наслушался когда-то в Батон-Руж. Луизианские торговцы, любившие приврать о похождениях легендарного грабителя караванов Джерри-Крючка, заодно рассказывали доверчивым посетителям баров, как они чудом унесли ноги от толпы каннибалов, живьём сожравших трёх охранников и двух вьючных браминов вместе с грузом. Раз за разом истории обрастали всё большим количеством жертв и кровавых подробностей. Простаки слушали, раскрыв рты от восхищения, и даже забывали о выпивке… Деревня Пасо дель Арройо выглядела необитаемой, но не успевший выветриться запах дыма свидетельствовал о том, что люди ушли отсюда совсем недавно. На мой вопрос, чует ли напарник присутствие бесхвостых, крок ответил, что их тут много. Самки с детёнышами прятались в лесу, а самцы находились на противоположном краю деревни за хижинами. Я уже и сам слышал доносившиеся с той стороны голоса. Люди что-то выясняли на повышенных тонах, но моего знания испанского не хватало, чтобы перевести отдельные слова, не говоря уже о фразах. Маленький Зуб предупредил, что оттуда пахнет дальним кусателем. Этот запах у крока прочно ассоциировался с металлом, оружейной смазкой и пороховой гарью.
Голоса приближались. Нервничающие, недовольные чем-то мексиканцы могли встретить крокодила выстрелами. Попросив напарника выйти за пределы периметра из хижин, я остался возле настила. Ждать пришлось недолго. На площадь хлынула пёстрая толпа, и в первый момент показалось, что это карнавальное шествие. Длинноволосые полуголые люди, чьи тела украшали цветные узоры, были вооружены копьями, дубинами и луками. Крепыш рассказывал, что сельское население Мексики частично утратило цивилизованное состояние и вернулось к образу жизни далёких предков, но такого я не ожидал увидеть.
«Каждый народ имеет право самостоятельно выбирать свою судьбу. – напомнил прежний Джеральд. – Дикарь не тот, кто существует в гармонии с природой, а тот, чьи неблаговидные поступки вызывают отвращение в приличном обществе»