– Те девчонки из убежища, которых насильно привезли в Эль-Тахин на винтокрыле наёмники, предавшие свой народ ради служения вам. – наверное, было дерзостью вмешиваться в монолог старейшины, но я устал выслушивать весь этот бред. Финиш близок, так, какая разница, проживу ещё минуту или десять. – Они тоже были особенными?
– Да… – нагуаль плотоядно улыбнулся, показав жёлтые кривые зубы. – Тебе не дано оценить, насколько нежным и вкусным бывает мясо молодых женщин, с малолетства вскормленных на растительной пище. Теперь их черепа взирают пустыми глазницами на восходящее солнце среди черепов прочих людей, которым мы оказали высокую честь, позволив стать проводниками между супермутантами и Богом… Твоя очередь, человек. Докажи, что ты особенный, и вскоре окажешься рядом со своими родственниками. – взглянув на конвоира, приказал: – Раздень его… Посмотрим, есть ли там ещё что-нибудь необычное кроме белой руки.
Топтавшийся на месте грузчик с энтузиазмом принялся исполнять поручение. Быстро нащупал дыру на спине и запустил туда свои толстые пальцы. Усилий супермутанта оказалось достаточно, чтобы комбинезон с треском лопнул от шеи до промежности. После этого меня вынули из одежды быстрее, чем освобождают от покровных листьев початок кукурузы. Заодно грузчик сдёрнул нарукавный компьютер, оставив только трусы и ботинки. Я воспринимал происходящее с безразличием сломанного манекена. С этого момента жизнь потеряла смысл. Снова опоздал, как и в тот раз, когда вернулся к разорённому рейдерами и наёмниками убежищу. Получил ещё одну возможность убедиться, что у судьбы отвратительное чувство юмора. Она способна подарить надежду в минуты отчаяния и безжалостно отнять её, когда цель почти достигнута. Тяжело умирать с мыслями о поражении. Они отравляют сознание похлеще любого яда. Разумеется, после смерти мне будет всё равно, ибо не верил ни в какую загробную жизнь… Как же гадко на душе от ощущения собственной беспомощности. Последние мгновения жизни были невыносимы, но уже не оставалось сил, чтобы надерзить нагуалям, тем самым ускоряя неизбежное.
– Жаль… – вздохнул старейшина по окончании непродолжительного осмотра. – Ничего интересного в тебе нет, кроме самообладания. Недостаточно. Характер можно закалить, а с особенным свойством нужно родиться и сохранять его на протяжении времени.
– Здесь убьём? – предложил грузчик, рывком натягивая цепь.
– Нет… Лёгкая смерть для только особенных людей.
– Назад увести? – конвоир издал утробное рычание и облизнулся. Вероятно, в его уродливой башке появились мысли о холодильниках, полных мяса. – Пустим под нож.
– Отведи на северную сторону и сбрось вниз к остальным червям. Напоследок узнает об истинном месте человека в этом мире. Если доживёт до начала испытаний, то мы поглядим, на что он годится…
* * *
«Повезло, что сумасшедший нагуаль оказался настолько принципиальным… Взбодрись, Красавчик! Ты плетёшься за конвоиром с понурым видом и даже по сторонам не смотришь! А стоило бы. Пора выбираться из этого дурдома»
«Зачем? Говоря о предназначении, я не лгал старейшине. Когда узнал, что случилось с жителями убежища, то искренне пожалел, что не умер вместе с ними. Тебе ли не знать, что лишь стремление отыскать похищенных девушек поддерживало во мне жизнь. Для неудачника и так слишком долго сопротивлялся превратностям судьбы. Но всему есть предел…»
«Ты смирился и покорно идёшь вслед за палачом навстречу смерти?! – возмутился прежний Джеральд. – Не противно на своём примере подтверждать мнение старейшины о людях? Он считает их слабыми, трусливыми, ни на что не годными. Докажи обратное!»
«Заткнись… Надоели твои наставления. Я не смирился, а признал поражение. Разница существенная. Если впереди не осталось цели, то нет смысла бороться. Или ты считаешь, что мне легко оставить неудачи в прошлом, будто ящерице, отбрасывающей хвост, и вновь начать с чистого листа? Для этого нужно нечто большее, чем простое желание выжить…»