Цепь натянулась, я снова кубарем полетел вслед за грузчиком, но на этот раз падение на ступенях пирамиды отозвалось острой болью в правом коленном суставе, не считая мелких ушибов других частей тела. Неплохо прочистило мозги, заставив вернуться к реальности, но не превратилось в стимул, о котором так мечтал прежний Джеральд. Конвоир спустился с пирамиды и свернул налево. Впереди двигалась процессия из пяти супермутантов, несущих на плечах плохо обтёсанные строительные блоки. Каждый камень тянул фунтов на триста, если не больше. Для человека подобный вес не считался предельным. Один тренированный тяжелоатлет сумел бы поднять и непродолжительное время зафиксировать на вытянутых руках. Но физические возможности людей ограничены, а нагуали не испытывали никаких проблем с переноской блоков. Грузчик завернул за угол и вскоре догнал группу собратьев, неторопливо тащивших камни вдоль северной стороны пирамиды. Примерно посредине нижней террасы на уровне грунта в старинной каменной кладке зиял проём между нишами. Под крутым углом вниз уходил лоток треугольного профиля, выдолбленный из огромного цельного ствола дерева. Супермутанты начали снимать ношу с плеч и опускать возле лотка.
– Эй, человеки! – зарычал в проём один из нагуалей. – Принимайте груз!
Снизу послышалось невнятное восклицание на испанском. Прежде чем поместить в лоток первый камень, его нижнюю поверхность полили густой маслянистой жидкостью из большого глиняного сосуда. Блок без проблем съехал по наклонной поверхности, и через несколько мгновений послышался глухой удар о грунт. Следующий камень заскользил по лотку, когда из проёма донеслось на плохом английском:
– Путь свободно хорошо!
– Говори как супермутант! – грозно рявкнул нагуаль, чем вызвал издевательский смех среди сородичей. – Всему вас учить, глупые черви!
Один за другим вниз отправились все камни. Конвоир предварительно опутал цепью мои ноги, пальцами распрямил загнутый гвоздь и снял ошейник. Прокричал в проём «Вот вам помощник!», после чего толкнул на лоток. Цепь не позволяла соскользнуть по пропитанной маслом твёрдой древесине, заставляя висеть вниз головой, пока супермутант не соизволил сдёрнуть с щиколоток ржавые железяки… Признать поражение и сознательно стремиться к смерти не одно и то же. Какой бы тяжкой ни казалась жизнь, самоубийство я не считал приемлемым выходом из безнадёжной ситуации. Не желая впечататься головой в грунт, успел принять сидячее положение, быстро развернулся и встретил конечную точку маршрута подошвами ботинок. Трудно удержаться от громких ругательств, когда нацеплял по пути несколько заноз внушительного размера. Несмотря на весьма болезненные травмы, обошлось без серьёзных повреждений. После яркого дневного света глазам требовалось привыкнуть к слабому освещению через дыру в пирамиде. Судя по видимым размерам проёма, подземелье находилось на глубине семи-восьми ярдов от поверхности. В спёртом застоявшемся воздухе присутствовали испарения с давно немытых человеческих тел и резкий запах нечистот. На испанском перешёптывались люди по обе стороны от лотка, но подходить ко мне никто не торопился.
– Буэнос диас… Кто-нибудь говорит по-английски?
Голоса стихли, а затем шушуканье возобновилось. Несколько раз произнесли слово «гринго» и дважды «нагуаль». После того, как глаза адаптировались к темноте, удалось различать силуэты людей в узкой подземной галерее, проложенной параллельно северной стороне пирамиды. Не зная, что делать дальше, я решил рассказать о себе. Мексиканцы худо-бедно общались с супермутантами, значит, смогут понять:
– Недавно прибыл из Соединённых Штатов Америки. К нагуалям не имею никакого отношения. Не успел убежать, когда они ночью напали на Пасо дель Арройо. Знакомых в Мексике у меня нет. Вернее, есть, но только один. Его зовут Луис. Ещё с ним приходила Мария и раненые из поселения План де Идальго…
Слушатели разом загалдели, и я перестал понимать даже отдельные слова. В круг слабого рассеянного света, попадавшего в подземелье из верхнего проёма, вышел худой мужчина с грязными свалявшимися волосами. Одежду ему заменяла криво намотанная набедренная повязка из давно потерявшей цвет ткани. На коже отсутствовали традиционные индейские узоры краской, если не считать за таковые грязные разводы землистого оттенка. Изобразив обеими руками, будто держит оружие, мексиканец произнёс: