Оказалось, что в истории страны начала девятнадцатого века был такой эпизод: Испания владела колонией под названием Западная Флорида – обширной территорией с нечётко обозначенными границами. Из-за этого у Испанской короны вышел спор с Соединёнными Штатами. Не дожидаясь окончания тяжбы между государствами, 23 сентября 1810 года поселенцы подняли восстание, свергли власть испанцев в Батон-Руж, подняли свой флаг с белой пятиконечной звездой на голубом фоне. Повстанцы написали Конституцию, выбрали губернатора и были не прочь вступить в состав США на правах отдельного штата. Но президент Джеймс Мэдисон не признал независимость Западной Флориды и 27 октября того же года объявил об аннексии республики, а уже 10 декабря для исполнения приказа президента в Батон-Руж прибыли правительственные войска. Меня заинтересовало самопровозглашённое демократическое государство, де-факто просуществовавшее два с половиной месяца. Де-юре и того меньше, но в девятнадцатом веке переброска войск на большие расстояния могла продлиться несколько недель. Боевых машин пехоты, винтокрылов, тяжёлой транспортной авиации ещё не придумали.
К сожалению, здание библиотеки сильно пострадало за двести лет и ныне пребывало в плачевном состоянии. Похоже, здесь когда-то произошёл пожар, в результате чего провалилась крыша. Уцелели только вывески на неплохо сохранившемся кирпичном фасаде и большой ржавый якорь возле входа. Следующее строение по Сикамор-стрит принадлежало средней школе Джексона. Судя по размерам здания и высоте потолков, использовалось оно в качестве спортивного зала. В некоторых окнах горел тусклый свет, и с улицы были заметны быстро перемещающиеся силуэты людей. Приблизившись вплотную к тёмному окну, я прижался лбом к стеклу. С этой точки мало что удалось разглядеть, кроме плохо освещённой спортивной арены и нескольких чёрных парней, игравших в баскетбол. В убежище 72 хватало поклонников этой игры, жаль отсутствовало место для полноразмерной баскетбольной площадки. Неугомонные фанаты довольствовались тем, что в спортзале бросали мяч на точность в корзину и по ночам устраивали групповые тренировки в опустевшем атриуме убежища. За топот и громкие крики им регулярно попадало от Смотрителя, каждый раз загонявшего баскетболистов обратно в тесный спортзал.
Вход в здание никем не охранялся. Более того, увлечённые игрой спортсмены не обратили внимания, что на местах для зрителей появился болельщик. Я занял кресло напротив центральной линии в последнем ряду. Играли две команды по четыре человека в каждой. Комплектов спортивной формы на всех не хватало, и одна команда щеголяла в старых драных майках красного цвета, а их соперники бегали с голым торсом. На противоположной от меня стене висело табло, где раньше отмечали счёт игры путём смены табличек с цифрами. По всей видимости, общий результат матча спортсменов не интересовал, потому что к табло никто не подходил после заброшенного в корзину мяча, зато каждый из отличившихся игроков не забывал рисовать мелом цифры на школьной доске. На ней я насчитал восемь имён, и напротив каждого располагались неровные строчки двоек, единичек и троек, обозначавших ценность успешного броска. Индивидуальные, а не командные действия определяли характер матча. В пас спортсмены играли крайне неохотно. Передачу партнёру делали только при явной угрозе потери мяча. При первой же возможности игроки бросали из-за «трёхочковой» линии, но точностью не блистали. Многое решала борьба за отскочивший от щита мяч, причём конкурентами были, как свои, так и соперник.