Я не знал, выжил ли ещё кто-нибудь из пиратов, но предполагал, что пострадали от взрывов все находившиеся на палубе. Плотогоны предвидели действия абордажной команды и попросту заманили нас в ловушку. Для этих целей использовали старое выведенное из эксплуатации судно, единственным грузом которого было взрывчатое вещество… Не таким способом я хотел покинуть Ривер-Бенд. На электростанции остался рюкзак с крабопанциревым бронежилетом, автоматическим пистолетом, пневматическим карабином-инъектором и огнемётным наручем. В укромном местечке были припрятаны заработанные пиратством крышки и запас джета в объёме четырёх ингаляторов. Без припасов долго не протянуть, даже если понтоны выбросит волной на берег. Пока оставались силы, я пробовал увеличить границы личного пространства. Повернувшись боком, спиной упёрся в один понтон, а коленями в другой и пытался преодолеть сопротивление железяк, удерживавших конструкции из бочек между собой. Домкрата из меня не получилось. Понтоны не раздвинулись, ни на дюйм. Тесак был по-прежнему зажат между ними. От проблемы я не избавился, но сумел принять более удобное положение. Оставалось надеяться, что плавучая тюрьма рано или поздно налетит на что-нибудь большое и тяжёлое. Желательно узкое, наподобие каменного волнореза, и тогда понтоны расклинит.
«Помечтай ещё о том, чтобы мимо проплыл ингалятор полный джета. – посоветовал прежний Джеральд. – А лучше сразу два ингалятора. Вообще-то подобные штуковины обладают отрицательной плавучестью, но мечтать попавшему в безнадёжную ситуацию человеку никто не запретит. Скоро сядет солнце, ты уже полдня болтаешься в холодной реке, зажатый между ржавыми понтонами, а никакого озноба не ощущаешь. Знаешь, почему? Начинается наркотическая ломка. Догадываешься, чем это грозит?»
«Напомнить, кто уговорил меня приберечь джет?»
«Я всего лишь плод твоего больного воображения, Красавчик. Меня не существует. Любые решения ты принимаешь только сам. Смотри в воду и все претензии адресуй своему отражению»
«Тогда заткнись и не мешай наслаждаться речной прогулкой…»
Я бодрился, но чувствовал, как в организме нарастают неприятные ощущения. Хорошо запомнились симптомы ломки, возникшие после драки с штурмотроном. Помимо общей слабости и тянущих мышечных болей, сопровождалось это значительным повышением температуры тела. Комбинезон из кожи крока не мог защитить от холода. Возможно, благодаря этому ломка проявилась не столь ярко. Сомнительно, что на вопрос «как долго всё это будет продолжаться?», смог бы ответить даже врач. Не думаю, что над наркоманами кто-нибудь проводил эксперименты, пытаясь выяснить предел выносливости организма в условиях низких температур. Если бы по пути попалась работающая морозильная камера, с удовольствием отлежался в ней часика два, пока не станет совсем зябко, но вокруг была лишь река… Я не представлял, где нахожусь, и о времени мог судить лишь по часам на экране «пип-мэна». Не исключено, что понтоны проплывали сейчас мимо Шугар-Айленда. Когда-то давно милая темнокожая девушка Нтанда предлагала мне вернуться сразу после большой воды. Хотела зачать ребёнка, чтобы он стал сильным, храбрым и умным, как парнишка-матрос, пленивший сердце приветливой островитянки. Интересно, что сказала бы Нтанда, увидев меня сейчас? Был бы ей по-прежнему интересен измождённый ломкой наркоман, которому совсем не в радость такая жизнь…
Снизу что-то сильно ударило по понтонам. В следующий момент они слегка приподнялись над водой, и в просвете между бочками я увидел огромный глаз. Существо ещё раз боднуло головой понтоны, а затем повернуло голову, принявшись рассматривать меня другим глазом. Мутировавший пеликан попытался просунуть пасть между бочками, но лишь щёлкал зубами, соскребая с бортов ржавчину. Неугомонная тварюка приподняла головой правый понтон с явным намерением перевернуть обломки плотокрушения. Если затея увенчается успехом, моя спина неизбежно погрузится в воду. Вполне возможно, что в этом случае мешку удастся отщипнуть кусочек добычи. Каким бы отвратительным ни были самочувствие и настроение, стать ужином для пеликанозавра мне не хотелось. Перевернуть конструкцию хищник не смог, но предпринятые усилия не прошли даром. Зажатый между понтонами тесак шевельнулся, и я едва успел ухватиться за рукоять, иначе лишился бы и этого оружия. Было заметно, как в оставленную лезвием прорезь на ржавом боку бочки стала поступать вода, но меня сейчас интересовали другие проблемы. Мешок попеременно хватался зубами за торцы, то левого понтона, то правого, и дёргал шеей в разные стороны, пытаясь разъединить спарку.