– Возможно. Я не знаю. Она стала бы не первым человеком, тексты которого разочаровывают. Но у нее все равно была репутация.
– Иоланда Орсини не увлекалась? Она не из-за этого пошла учиться к вам?
Боуден вздохнул и снова сел. Его вялое вскакивание с места не произвело на меня никакого впечатления.
– Я думал, что нет. Иначе я бы ее не взял. Нет, поначалу не увлекалась… но в последнее время стала упоминать о нем. Говорила о диссенсах, о том, кто мог бы там жить, и все такое. Она знала, как я к этому отношусь, и поэтому делала вид, что все это гипотезы. Это звучит нелепо, но мне, честное слово, даже не пришло в голову, что на нее повлияла Махалия. Они разговаривали об этом?
– Расскажите нам о диссенсах, – сказал Датт. – Вы знаете, где они?
Боуден пожал плечами:
– Про часть из них вам известно, старший детектив. Многие из них не скрываются. Диссенс может находиться где-нибудь на заднем дворе, в каком-нибудь заброшенном здании. Кусок площадью метров пять в самом центре парка Ниусту? Диссенс. Уль-Кома заявляет о своих правах на них, Бешель тоже. Они фактически пересечены или за границей в обоих городах, а споры все продолжаются. Просто они не настолько увлекательны.
– Я бы хотел получить от вас список.
– Как угодно. Но быстрее вы его получите через свой отдел – и мой список к тому же, скорее всего, на двадцать лет устарел. Время от времени их судьба решается, но тогда появляются новые. И, по слухам, еще есть тайные диссенсы.
– Я бы хотел получить список. Стоп… тайные? Если никто не знает, что они оспариваются, то как это возможно?
– Очень даже возможно. Они тайно оспариваются, старший детектив Датт. Чтобы въехать в этот бред, вы должны настроить свой разум на особую волну.
– Доктор Боуден… У вас нет причин полагать, что кто-то затаил злобу на вас? – спросил я.
– А что? – внезапно он встревожился. – Что вы узнали?
– Ничего, только… – Я сделал паузу. – Ходят слухи, что кто-то выбрал своей целью людей, которые занимались исследованиями Орсини. – Датт не сделал попытки меня прервать. – Возможно, вам следует поостеречься.
– Что? Я не изучаю Орсини, не изучаю уже много лет…
– Доктор, вы же сами говорите – если затронешь эту тему… Боюсь, что вы – авторитет в этой области, нравится это вам или нет. Вы не получали за последнее время то, что можно принять за угрозу?
– Нет…
– Вас ограбили. Несколько недель назад. – Это сказал Датт.
Мы посмотрели на него. Мое удивление Датта не смутило.
– Но это было просто ограбление, – ответил Боуден, пожевав губами. – Воры даже ничего не унесли…
– Да, потому что их, наверное, спугнули, – сказал Датт. – Возможно, что они вообще ничего не собирались брать.
Боуден и – более незаметно – я оглядели комнату, словно ожидая неожиданно увидеть какой-нибудь опасный амулет, или электронное «ухо», или нарисованную врагом на стене угрозу.
– Старший детектив, инспектор, это полный бред; Орсини не существует…
– Зато существуют психи, – заметил Датт.
– И некоторые из них, – добавил я, – интересуются идеями, которые разрабатывали вы, мисс Родригес и мисс Джири…
– Я не думаю, что кто-то из них разрабатывал идеи…
– Не важно, – сказал Датт. – Главное, что они привлекли чье-то внимание. Нет, мы точно не знаем, почему это произошло и даже есть ли это «почему».
Боуден в полном ужасе уставился на нас.
Глава 16
Датт забрал у Боудена список, поручил подчиненному его дополнить, отправил сотрудников милиции в указанные точки – осматривать заброшенные здания, куски мостовых и бульвары по берегам реки на границах оспариваемых пересеченных участков. В тот вечер я снова поговорил с Корви. Она пошутила – сказала, что надеется, что это защищенная линия связи, – но сообщить друг другу что-то полезное мы не смогли.
Профессор Нэнси прислала в гостиницу распечатку диссертации Махалии. Две главы были в более-менее завершенном состоянии, еще две лишь намечены в общих чертах. Я быстро бросил их читать и вместо этого принялся разглядывать ксерокопии учебников с ее комментариями. Уравновешенный и даже скучный текст диссертации сильно отличался от эмоциональных, снабженных множеством восклицательных знаков заметок на полях. Махалия спорила как сама с собой, так и с текстом учебника. Заметки на полях были несравнимо более интересными – в том случае, если их вообще удавалось разобрать. В конце концов я отложил их и взялся за книгу Боудена.
Было очевидно, что книга «Между городом и городом» написана тенденциозно. В Бешеле и Улькоме есть тайны, известные всем: нет необходимости строить гипотезу о существовании тайных тайн. И все же старые истории, мозаики и барельефы, артефакты, упоминавшиеся в книге, поражали, вызывали восхищение и страх. Трактовка молодого Боудена некоторых до сих пор неразгаданных тайн Эпохи предшественников или периода, предшествовавшего Расколу, была остроумной и даже убедительной. Он выдвигал элегантные аргументы в пользу того, что непонятные механизмы, которые на сленге обозначались эвфемизмом «часы», на самом деле вовсе не механизмы, а сложные, многокамерные шкатулки, предназначенные исключительно для хранения находившихся в них шестеренок. А вот его перескоки к «следовательно» были безумными, что он сейчас и признавал.