Взгляд у Торивала был ненормальный, с капелькой безумия. Бетрим видел подобное раньше. Таким людям нравится причинять другим боль не меньше, чем убивать. И, работая на Найлза Брековича, он получил возможность предаваться своему хобби, не нарушая законы.
– Вывести его, – приказал Торивал, и Пропавший быстро принялся за дело.
Бетрим хрипло рассмеялся.
– Побитый пёс остаётся побитым, даже если ему швырнули за это пару монет.
Пропавший ничего не сказал, вставляя ключ в дверь и открывая решётку. Вошёл Торивал и встал перед Бетримом – он был на пару дюймов ниже и чуть шире, но у гада было две руки, и это давало ему значительное преимущество. А ещё у него имелась поддержка, а вот Бетрим остался совершенно один.
– Пошли, – проворчал Торивал, и Бетрим не видел причин противиться. Сопротивление принесло бы ему только побои, а от этого никому не стало бы легче.
– Помнится, вы оба били меня исподтишка, – сказал Бетрим, ковыляя через двери своей темницы в холодную ночь, и содрогнулся. – Не знаю, верно ли я помню, но вроде как Пропавший бьёт сильнее. – Он оглянулся через плечо и ухмыльнулся Торивалу. – Может, ты просто сдерживался, а?
Торивал толкнул Бетрима, и тот споткнулся, но всё же устоял на ногах. От холодного воздуха забинтованный обрубок стал болеть немного меньше, а ещё выветрились из головы остатки головокружения, которое нередко сопутствует сильному удару по затылку. К несчастью, картина перед глазами открывалась совсем не успокаивающая.
Тюрьма, видимо, располагалась возле самого края зданий Тигля, прямо перед площадкой в добрых пятьдесят футов, на которой не было ничего, кроме короткой травы и места для смерти. Там горело множество факелов, от которых ночь казалась ещё мрачнее. Но хуже всего было количество лошадей, бродивших между зданиями и внутренней стеной. Бетрим даже чисел таких не знал, но с первого взгляда мог понять, когда чего-то много, а лошадей здесь было намного больше, чем просто много.
От очередного толчка в спину Бетрим снова споткнулся. Торивал толкал его прямо в сторону лошадей, и только теперь Бетрим увидел всадников. На каждого зверя приходилось по мужчине или женщине в кожаных или кольчужных доспехах, и каждый из них явно готов был убивать, словно не получил ещё своей доли за день.
Вскоре они оказались среди лошадей и всадников. Торивал держал Бетрима сзади за ворот, чтобы тот наверняка не скрылся в этой толчее. Бетрим закрывал телом левую руку – меньше всего ему хотелось закричать от боли из-за случайного удара.
Пока они шли, все вокруг бросали на него сердитые взгляды. Что и неудивительно, ведь он был главой войска, стоявшего лагерем за стенами их города. Наверное, они считали его в ответе за каждую смерть. Многие из них уже потеряли друзей или семью. Некоторые топали ногами, когда он проходил мимо, кричали и старались заставить его вздрогнуть. Другие плевали в него, и часть плевков достигала цели. Бетрим не обращал на них внимания. Не было смысла злиться из-за лёгкого оскорбления, когда, скорее всего, он умрёт через пару часов.
Потребовалось много времени, чтобы пройти пятьдесят футов до внутренней стены. Надо было пробраться через толчею лошадей и всадников, и не раз они останавливались, чтобы какой-нибудь крепкий воин Тигля встал перед Бетримом и попробовал запугать его сердитым взглядом или злобными оскорблениями. И не раз Бетрим сдерживал желание так врезать кому-нибудь головой, чтобы оба остались валяться в крови.
Его провели через войска до внутренней стены, а кони и всадники двигались за ними следом. Бетрим понял, что таращится на открытые ворота и поднятые решётки. Принимая во внимание сбор кавалерии, он уже начинал сильно нервничать.
Торивал почти не дал ему времени посмотреть на гигантскую стену, толкнув его вперёд, под дыры-убийцы. Бетрим взглянул на них и поморщился. Возможно, и неплохо, что неудачный штурм не добрался досюда – здесь бы его люди умирали сотнями, забивая проход своими телами.
Когда они вышли из-под укрытия внутренней стены и пошли к внешней, донёсся странный запах. Бетрим знал, что это запах горелой, палёной плоти. Жуткая вонь, которая пятнала и землю и сам воздух вокруг, и понадобится немало дождей, чтобы смыть её. Трупы исчезли – их, несомненно, утащили и свалили за городом, но земля осталась запятнанной красным от пролитой крови такого большого количества людей. Бетрим принюхался, продолжая молчать. Хотелось сплюнуть, как он часто делал перед лицом чего-то неприятного, но он не стал бы так оскорблять тех, кто умер за Розу. И за него тоже, если подумать.
Внешние ворота висели сломанные, и никто их не чинил. Тарана нигде не было видно, и Бетрим раздумывал, уничтожили его защитники, или утащили нападавшие.