– Бля! – ругнулся Перн и бросился вперёд. Добежав за несколько секунд, он прыгнул на первого всадника, стащил с лошади и врезал тяжёлым сапогом по лицу.
Развернув лошадь в сторону всадников из Тигля, Перн шёпотом извинился и уколол животное в зад. Лошадь попятилась, залягалась и начала пробиваться в толчею кавалерии.
Это был хаос посреди паники, и Перн едва уворачивался, чтобы его не сбили, и снова и снова бил снизу вверх по всадникам. Куда делись его натренированные удары и отточенные позиции. Здесь, посреди безумства и смерти ожесточённой битвы ему оставалось лишь колоть, отбивать и надеяться.
В ушах стоял крик – рядом что есть мочи орал человек. Сзади напирали люди, а спереди лошади. Одно животное дёрнулось в его сторону, пытаясь укусить в лицо, но по ней рубанул меч из-за спины Перна. Лошадь поднялась на дыбы, вращая дикими глазами, из носа лилась кровь. Несчастное животное лягалось, но её задние ноги изогнулись, и она свалилась. Перн со своими солдатами побежали по ней, затоптав до смерти, и его чуть полностью не лишило мужества нахлынувшее чувство вины. Он приглушил её. Вина подождёт. Ей придётся подождать. Вина – это привилегия живых, и Перн тонул в ней. Он заслуживал вину, заслуживал её чувствовать, а это значило, что придётся жить.
Они оттеснили лошадей и пеших и переформировали шеренгу. Перн отступил из боя, тяжело дыша и чувствуя дюжину новых порезов и царапин. На удивление солдаты Розы пробивались всё дальше, и численность не сокращалась, а росла, по мере того как всё больше и больше солдат появлялось на подкрепление.
Очередная атака справа, и всадники Тигля увели своих лошадей прямо перед ударом, так что у защитников не было времени ответить. Шеренга изогнулась, тела разлетались или втаптывались в землю.
– Лучники! – Перн указал направо, хотя те всадники, что прорвались, начали разворачивать своих лошадей, чтобы напасть сзади.
Солдат с луками было мало, всего дюжина, но все они разом пустили стрелы. Большинство попало в лошадей, и те падали или разворачивались и в панике убегали. Перн помчался вперед ещё до того, как первый тигльский солдат попытался встать.
Первый из упавших солдат хотел поднять меч, поднимаясь от мёртвой лошади. Перн отбил клинок, подошёл ближе и навалился всем весом, чтобы насквозь пробить своим мечом его грудь. Обычно Перн такими ударами не пользовался – он предпочитал рубящие, потому что иначе меч легко застревал в теле, но иногда опасные атаки наиболее целесообразны.
Перн вытащил меч, и тело солдата упало. Клинок вышел весь покрытый красным и блестел в свете ближайших костров. Перн двинулся к следующему солдату, не теряя времени, даже не взглянув, прикрывает ли его кто-нибудь.
Следующий солдат был вооружён, уже поднялся и бросился в атаку, когда подбежал Перн. Он шагнул в сторону от яростного удара, взмахнул своим мечом по смертоносной дуге и отрубил человеку руку по локоть. Безжизненная конечность упала на землю, и солдат секунду просто таращился на неё, ничего не понимая. Перн не дал ему шанса озвучить крик, который, очевидно, рос внутри – он снова рубанул, на этот раз точным ударом разрезав половину шеи.
Из ниоткуда галопом вылетела лошадь с испуганным видом. Перн, глядя на неё, понял свою ошибку только в последний момент. Солдатка поднялась на лошади, выпрыгнула из седла и обрушилась на Перна. Оба жёстко свалились – Перн почувствовал, как правый локоть ударился обо что-то твёрдое, по руке пошло покалывание, и она стала неметь.
Они боролись на земле, перекатывались друг на друга снова и снова, старались взять верх. Перн получил пару раз по лицу и почувствовал кровь, но в ответ бил почти так же, отчаянно пытаясь атаковать онемелой рукой, защищаясь левой.
Внезапно его правая рука оказалась под коленом женщины, которая села на него. Её лицо было грязным и юным, слишком юным для всей искажавшей его ненависти. Её аура пламенела красным, и солдатка рычала на Перна, отбив его левую руку и снова ударив по лицу. На мгновение мир посветлел и очистился как раз вовремя, чтобы Перн увидел, как нечто маленькое и металлическое опускается в сторону его груди.
Его левая рука вовремя поднялась только благодаря инстинкту. Чистый инстинкт позволил ему проигнорировать боль от ножа, впившегося в предплечье. Женщина вытащила нож и попыталась снова. На этот раз Перн схватил её руку, и они снова стали бороться, а острая грань смерти, на которой блестела кровь Перна, качалась между ними.
Женщина надавила на нож, пытаясь взять верх своим весом. Перн вскоре осознал, что проигрывает. Женщина оказалась сильнее, чем выглядела, и боль, пронзавшая левую руку, жгла как огонь. К счастью, наседая, она поднялась с его правой руки. Перн вывернул нож в её руке, схватил своей правой рукой её за шею и притянул к себе.