– Ты был прав. Генералу не надо было ставить тебя во главе, сэр. Ты бесполезен… – сержант замолчала на полуслове и охнула. Её руки отпустили его ворот, она нетвёрдо шагнула пару раз, потянувшись за спину. Там стояла женщина с ухмылкой – она снова ухмылялась, держа окровавленный нож.
– Ой-ёй, – сказал Андерс, когда сержант рухнула на землю. Женщина с ухмылкой переступила умирающую и подняла кружку. Та была пуста, так что она опустилась рядом с бочонком и стала её наполнять.
Сержант уставилась на него, всё ещё пытаясь вдохнуть и цепляясь за жизнь. До Андерса дошло, что человек в его положении, главный, как раз и должен знать, как разбираться именно с такими ситуациями. Но он не знал. Он совершенно не имел понятия, что делать.
Другие солдаты, видимо, спорить не собирались – они были овцами, последователями, которые сделают всё, что скажет им сильнейший, а женщина с ухмылкой явно была сильнейшей. Такие уж нравы Диких Земель.
Андерс встал на колени перед сержантом. Она немного сотрясалась – может, от конвульсий или дрожала от холода. Её взгляд был прикован к нему.
– Мне очень жаль, – сказал Андерс. – Думаю, в этом может быть моя вина… в каком-то смысле. Должен признать, я чувствую себя немного виноватым.
Веки сержанта стали закрываться.
– Хм-м-м, – сказал Андерс и прикусил губу. Глянул на группу солдат, теперь возглавляемую женщиной с ухмылкой. Они не стеснялись напиваться и грабить ближайших мёртвых товарищей. – Интересно, смогу ли я что-нибудь сделать с этой раной.
Он протянул руки и перевернул сержанта на живот. Она не сопротивлялась. Она явно уже ничему не могла сопротивляться. Андерс немного потыкал вокруг раны. Он не был врачом, но обладал немалым опытом как в умирании, так и в предотвращении смерти. Женщина охнула и замерла. Слишком поздно спасать.
Смело можно сказать, что женщина с ухмылкой не ожидала, как скоро настигнет её заслуженное наказание. Она спокойно копалась в штанах павшего солдата в поисках монет, а в следующий миг меч сержанта уже торчал в её шее. Смело можно сказать, что это было неожиданностью почти для всех, и другие солдаты разом отпрянули, как только женщина с ухмылкой, больше уже не ухмыляясь, коснулась земли.
Андерс посмотрел на труп, истекающий кровью на грязь. Некоторые жизни спасти невозможно, и она была из таких.
Сержант поморщилась, вырывая меч из шеи женщины.
– У нас есть задача, – прорычала она. – Выслеживать солдат Тигля и не грабить своих мертвецов.
Остальные солдаты изъявили твёрдое согласие, и сержант зашагала прочь. Все пошли следом, и Андерс быстро побежал первым.
– Кажется, мне неплохо бы узнать твоё имя, – сказал Андерс, шагая рядом. Спереди доносились звуки сражения, изредка ржание лошади, но сержант явно не спешила. Около рта у неё появилась новая мрачная складка, которой не было раньше. Так всегда случалось, когда возвращались такие люди, как она.
– Харриет.
– Сержант Пырнутая Харриет, – провозгласил Андерс. – Звучит странно, как считаешь?
Харриет обеспокоенно посмотрела на него, и её рот открылся, словно чтобы сказать что-то, может, задать вопросы о том, что видела, пока была мёртвой, но она лишь покачала головой, отвернулась и пошла дальше.
Впереди они обнаружили отряд кавалерии, приканчивавший остатки каких-то солдат Розы. В живых остался только один, и, похоже, бедолагу допрашивали в перерывах между ударами.
– Несомненно, они хотят найти Розу, – сказал Андерс.
Сержант Пырнутая махнула всем пригнуться, и они приближались, пытаясь держаться как можно ниже и как можно тише. Если бы они смогли подобраться достаточно близко, то начали бы стаскивать гадов с лошадей прежде чем те смогли бы ответить.
– Твою ж мать! – прошипел Андерс, стараясь говорить шёпотом.
– Что? – спросила сержант.
– Ну, – Андерс глубоко вдохнул и выдохнул. – Видишь вон того чурбана с выступающим лбом на чёрной лошади? Это мой братец, Френсис.
31. Роза
Люсиль уже в четвёртый раз проинформировала Розу, что ходьба это нехорошо для ребёнка. Разумеется, если бы всё было так, как считала Люсиль, то Роза лежала бы привязанной к кровати и пила одну чистую ключевую воду с гор, а ела бы только фрукты.
Снаружи доносились звуки битвы. Лязг стали, крики людей, вопли лошадей – залетали в шатёр вместе с запахом пожара. Донесений не поступало, и от этого всё становилось только хуже. Роза, запертая в шатре с ворчливой Люсиль и оцепеневшей Генри, не могла заниматься ничем, кроме как представлять, насколько плохо развивается битва снаружи.