Роза кивнула.
– Генри, я не хочу, чтобы ты убивала их, если только всё не пойдёт наперекосяк. Просто собери их в одном месте. Убедись, что никто не сбежит во время битвы.
– Если только всё не пойдёт наперекосяк? – спросила Генри.
И снова Роза кивнула.
– Да. И если всё пойдёт наперекосяк, то я хочу, чтобы ты убила каждого чистокровного, кого только сможешь найти.
Роза знала, что это будет кровавое, жуткое дело. Там будут дети, и возможно достаточно взрослые, чтобы понимать положение, в котором они оказались. За такую работу Генри прежде бралась, и поклялась, что больше никогда не возьмётся. А ещё она годилась для такой работы.
Генри кивнула.
– Выбери мне самых тихих, и мы выполним для тя грязную работку.
– И нам остаётся надеяться, что твой отец не догадывается об этом, – сказал генерал, снова выхватывая у Андерса бутылку. – Надеяться, что у него ничего нет, чтобы нам противопоставить.
– О, я уверен, что у него есть. Мой отец весьма сообразительный.
– Расскажи мне о нём, – сказала Роза. – Какой он, Найлз Брекович? О чём заботится? Что им движет?
Андерс почти маниакально рассмеялся.
– Мой отец никогда на самом деле ни о чём не заботился. Ну, кроме своего имени. – Андерс замолк, чтобы выхватить бутылку из рук генерала Верита, и обнаружил, что та уже пуста. Он сердито посмотрел на неё, словно пустота его оскорбляла, а потом направился к сервизу за следующей. Никто его не остановил.
– Думаю, он заботился обо мне, по крайней мере какое-то время. Когда думал, что я буду послушным сыном и возьму на себя семейные дела. – Андерс рассмеялся, словно сказал какую-то шутку. Никто к нему не присоединился. – Он заботится о Френсисе, но только потому, что больше некому продолжить его род. Со мной-то он уже давно сдался.
– Доказал, что ты не послушный? – спросила Генри с тенью своей прежней ухмылки.
– Точно. И много раз, моя дорогая. Нет, мой отец – само олицетворение бессердечности. На самом деле были даже предположения, что смерть моей матери не была несчастным случаем, и что мой отец приложил к ней руку.
– Ч-ч-ч… – заикнулся Паг.
– Чьи предположения? – сказала Роза, и Паг с энтузиазмом закивал.
– Э-э… ну… мои. В основном. Но уверен, и другие это высказывали. В смысле, отцу всегда сыновья были нужнее, он вечно надеялся произвести сына с моими мозгами и верностью Френсиса. Дочери его не заботили, это лишь фураж для свадьбы с другими чистокровными или влиятельными иностранцами.
– И как это связано с твоей матерью? – спросила Роза.
– Ну, она перестала приносить детей. Нескольких потеряла, и после Френсиса родила ему лишь двух дочерей. На самом деле неудивительно, что она умерла, предоставив отцу свободу искать новую жену – помоложе, с бёдрами пошире и благородного происхождения. Так совпало, что Эмин Д'роан попалась в плен, и отец быстро заделал ей ребёнка, который оказался сыном – вот только бастардом и тоже Д'роаном.
– Но ведь твой папаня-то в союзе с Д'роанами, – отметила Генри.
– Да, сейчас. Хотя я почти не сомневаюсь, что это брак по расчёту. Подумайте, даже если мой отец с Алистаром и отбросят нас, сокрушат в прах, вернут себе прежнюю славу паразитических правителей Диких Земель – что потом? А? Давайте прикинем. Х'осты – умерли первыми, туда им и дорога. Тёрны, Ферины, Йогарены, Уай'лендеры и Кайрны – все мертвы от ваших рук. Значит, остаются лишь три чистокровные семьи. Фанклинов возглавляет слабый человек без амбиций, и, по всеобщему мнению, его братья, сёстры, сыновья и дочери не многим лучше. Они постоянно уступали свои земли другим семействам задолго до того, как Роза и Шип решили убить их всех. И получается, наш друг Алистар Д'роан – глава единственного семейства, которое может стоят на пути моего отца, если он решит прибрать себе все Дикие Земли. Прямо сейчас вполне возможно, что отец готов делить Дикие Земли на три части, но я сомневаюсь. И поверьте, меньше всего мой отец хочет, чтобы кто-то Д'роанской крови сидел на его месте, когда его не станет.
– А кем была твоя мать? Из какого она семейства? – спросила Роза.
– Ни из какого. Она была акантийкой. Третья дочь какого-то благородного торговца или что-то вроде того. Выдана замуж всего в двенадцать лет от роду, и два года спустя родила меня, вопящего и слишком трезвого. Что, вероятно, и объясняло весь этот плач. Готов поспорить, большинство детей были бы куда счастливее, будь они пьяны.
– Как нам поможет хоть что-то из этого? – спросил генерал Верит.
– Поможет, – начала Роза, немного раздосадованная, что генерал сам этого не видит, – потому что чем лучше я знаю человека, тем лучше я понимаю, как лишить его самообладания. А если я смогу лишить самообладания Найлза Брековича, то он может совершить ошибку.