А затем, проступили они.
Очертания зданий. Темнеющие остовы разрушенных бомбёжками построек. Металлические конструкции, мрачно возвышающимися над руинами проигранного людьми в ненависти к друг другу мире.
Из глаз градом полились слёзы. Я не мог их удержать. Дыхание перехватило и я лишь механически продолжал переставлять ноги, следуя за жёлтой тряпкой на спине у Мирта.
В памяти вспыхивали один за другим вытесненные воспоминания обо всём том, о чём в Городе было не принято говорить.
Перед глазами вновь пронёся ужас тех дней.
Всё было как по религиозным книгам в которые уже никто не верил к тому моменту. Предсказание о четырёх всадниках апокалипсиса, что один за другим уничтожали Землю.
Вспомнилась страшная смерть моей семьи во время пришедшей с первым всадником смертельной чумы. Будни смертоносной третьей мировой войны, что прошлась по Земле вторым всадником — когда человеческая жизнь перестала иметь ценность, а права человека стали пустым звуком. Вспомнилось, как сурово отомстила Земля за всё то, что было взорвано в её и без того израненной атмосфере.
Стихийные бедствия, пылевые бури, аномальная жара — всё это породило закономерный голод. Началась засуха. Температура воздуха поднималась и…
Я шагнул дальше, не в силах оторвать глаз от созерцания самого страшного кошмара своей новой жизни — что я вернусь в то место, из которого наконец-то сумел сбежать.
Меня рёзко дёрнули за руку.
— Я… Я не могу… я не могу, прости… — произнесла Таня и бросилась бежать назад.
Я хотел было пойти за ней, но Мирт остановил меня.
— Город притянет её к себе, не волнуйся. Здесь нельзя заблудиться.
— Что всё это значит? — спросил я.
Рядом за баками с мусором на останках некогда величественного мегополиса стояла сгорбленная старуха, застывшая, будто статуя. Дальше по улице под взором застывшей камеры наблюдения шёл инвалид с дешёвым протезом, неся на спине грязный мешок с ржавыми кусками металла.
Все люди здесь были серыми и лишёнными красок. Разве что лёгкие оттенки можно было различить, да и то не всегда. Лица были бледными и лишёнными радости, и при взгляде на каждого меня пробирал озноб.
Пробирало от того, что я был там. Не как сейчас, в театре восковых фигур, а по настоящему. Загнанный зверёк, поселившийся в душе у каждого выживающего в сошедшем с ума мире, вновь проснулся и навострил ушки. Проступило чувтство беспомощности и подкрадывающейся паники.
Захотелось оказаться на месте Тани и просто побежать прочь.
Но я не стал этого делать. Я пришёл за ответами, и я был готов их получить.
— А разве ты ещё не понял, Полярис? — спросил Мирт. — Чума, Война, Голод и Смерть…
— Расскажи ему настоящую теорию Хостера-Олега. Он разрешил, — сообщила Лена.
— Тогда слушай, что на самом деле случилось в последний день этого мира, и что на самом деле такое Город…
10. Город, которого быть не должно
— Я начну издали, — начал Мирт. — С того, что ты уже вспомнил. Хотя в те времена, когда всадники гуляли по планете, их никто ещё так не называл.
— Ты знаешь, почему это началось? — перебил я. — Только не рассказывай про лаборатории с биологическим оружием.
— Нет, — погрустнел Мирт. — Первопричину, то есть есть пришествие первого всадника, мы так и не нашли. Олег ссылается на календари майя, второе пришествие, писание и последнее испытание человечества. Я во всю эту эзотерику не лезу. Но есть косвенные факты, которые дают понимание… а, сейчас, скажу проще.
Я отметил, что неуютно себя здесь он не чувствовал. Как и Лена, выглядящая откровенно скучающей.
— Помнишь, я тебе показывал трюк с велосипедами?
— Представить нужное, быть уверенным в том, что всё так и будет. Призывал так как-то себе такси.
— Это хорошо работает на высоком эхо, хоть местные редко знают о такой фишке. Но это работает не только там. Это срабатывает и в первом эхо, даже когда по Городу гуляют стиратели, и магии вообще почти нет. И это работает в нулевом мире.
— Ага, вся моя жизнь буквально подтверждает это, — саркастично усмехнулся я. — Прям успех за успехом.
— Слушай, я не стану тебе перечислять гору религиозных учений о материальности мысли, всякие трансерфинги, секреты и прочие нью эйджи. Я простой парень и говорю как сказали мне. Если мы сейчас будем об этом дискутировать, только время зря потеряем.
— Теория, которая строится на недоказанных фактах — хрень, прости приятель. Но я слушаю тебя дальше.
— Как я уже сказал, мы не знаем, почему всё это началось. Но ты помнишь, что было дальше. Не успело человечество оправиться от эпидемии, пришла бессмысленная война, которая была нужна всем, кроме простых людей, на которых она и обрушилась. Затем — последствия в виде ужасов экологической катастрофы, стихийные бедствия и голод.